– Да, гордость факультета. Дочь и внучка заслуженных профессоров здесь, в Герноне.
– Стало быть, вы член пресловутого братства?
– Какого еще братства?
– Один из местных лейтенантов полиции учился в Герноне. Он уверяет, что тут существует особая элита, состоящая из детей университетских преподавателей.
Фанни хитровато прищурилась.
– Я бы назвала это скорее большой семьей. Дети, о которых вы говорите, растут здесь, в университете, в научной и культурной среде. И потому достигают блестящих результатов. Это ведь вполне естественно, не так ли?
– Даже в области спорта?
Фанни подняла брови.
– Ну, конечно... В нашемто горном воздухе!..
– Вы ведь знали Реми Кайлуа. Каким он был человеком?
Фанни ответила сразу, без колебаний:
– Одиноким. Замкнутым. Даже, я бы сказала, нелюдимым. Но это была блестящая личность. Образован – дальше некуда. Тут даже ходили слухи... Говорили, будто он прочел все до одной книги в нашей библиотеке.
– Думаете, эти слухи верны?
– Трудно судить. Но библиотеку он знал как свои пять пальцев. Это был его дом, его убежище, его берлога.
– Он ведь тоже был очень молод, верно?
– Да ведь он практически вырос в этой библиотеке. Его отец тоже работал здесь, старшим библиотекарем университета.
Ньеман прошелся взадвперед.
– Вот как! Не знал. А что, эти Кайлуа также принадлежали к вашей «большой семье»?
– Конечно нет. Наоборот: Реми относился к ней весьма враждебно. Несмотря на блестящее образование, ему так и не удалось достичь результатов, к которым он стремился. Мне кажется... ну, в общем, я подозреваю, что он нам завидовал.
– А какая у него была специальность?
– Помоему, философия. Он заканчивал писать диссертацию.
– На тему?
– Понятия не имею.
Комиссар умолк и стал глядеть на горы, теперь ярко освещенные солнцем. Они высились над долиной, сверкая ледяными вершинами. Ньеман спросил:
– Его отец жив?
– Нет. Погиб несколько лет назад. В горах.
– Тоже при подозрительных обстоятельствах?
– Что за ерунда! Просто попал в лавину. Ту, что сошла с горы ГрандЛанс д'Аллеман в девяносто третьем году. Вот уж сразу видать сыщика!
– А что же вы хотите! Мы имеем дело с двумя библиотекарямиальпинистами, отцом и сыном. Оба погибли в горах. Такое совпадение заслуживает интереса – вы согласны?
– А кто вам сказал, что Реми убили в горах?
– Это верно. Но он ушел туда в субботу утром. И скорее всего был застигнут убийцей там, наверху. Может, преступник знал его маршрут и...
– Реми был не из тех, кто ходит по классическим маршрутам. И уж конечно, он никому не сообщал о своих планах. Он был... необычайно скрытен.
Ньеман слегка поклонился.
– Благодарю вас, мадемуазель! Вы, конечно, знаете, что говорят в таких случаях: если вспомните еще чтонибудь, можете звонить мне по одному из этих номеров.
И Ньеман записал для Фанни номера своего мобильного телефона и аудитории, которую ректор отвел ему в университете: офицер предпочел работать там, а не в жандармерии.
Он тихо сказал:
– До скорого свидания.
Молодая женщина стояла, опустив глаза. Полицейский уже уходил, когда она вдруг спросила:
– Можно задать вам вопрос?
Теперь она смотрела на него в упор. Ньеману стало не по себе: эти прозрачные глаза были слишком уж светлы, точно стекло или вода в горном ручье, и холодны как лед.
– Слушаю вас, – ответил он.
– По радио сообщали... Ну, в общем... правда ли что вы работали в той самой бригаде, которая убила Жана Мезрина?
– Да, правда. Я был тогда очень молод.
– Я вот хочу узнать... Что люди чувствуют после?
– После чего?
– После такого дела.
Ньеман резко шагнул к девушке, и она инстинктивно попятилась. Но ее взгляд был попрежнему дерзко и холодно устремлен на него.
– Мне всегда приятно будет беседовать с вами, Фанни. Но эту тему я ни с кем не намерен обсуждать. Как и то, что я потерял в тот день.
Его собеседница опустила голову и глухо произнесла:
– Я понимаю.
– Нет, не понимаете. И это ваше счастье.

6

За его спиной звонко журчала горная речка. Ньеман одолжил в жандармерии походные ботинки и теперь карабкался по уступам вверх, что было и вправду не так уж трудно. Добравшись до расселины, полицейский начал осматривать узкую пещерку, в которой обнаружили тело. Он тщательно, сантиметр за сантиметром, исследовал ближайшие камни, ощупывая их руками в резиновых перчатках и пытаясь обнаружить следы крючьев.
Отверстия в скале.
Ветер яростно швырял ему в лицо ледяные брызги, и Ньеману было приятно это ощущение холода. Приближаясь к месту обнаружения трупа, он, несмотря на печальные обстоятельства, испытывал радостное чувство полноты жизни. Может быть, и убийца выбрал этот уголок не случайно: здесь все дышало безмятежным, умиротворяющим покоем. Красота прозрачнозеленого озерка могла растрогать самую свирепую душу.
Однако полицейский ничего не находил. Он стал искать чуть дальше – тщетно, никаких следов крючьев. Опершись коленом на край пещерки, он провел рукой по ее внутренним стенкам. И вдруг его пальцы нащупали отверстие явно искусственного происхождения – наверху, в самом центре. Комиссар бегло подумал о Фанни Ферейра. Она угадала: преступник втащил сюда труп с помощью крючьев и блока, использовав собственное тело в качестве противовеса.
Пошарив еще, он в конечном счете обнаружил три глубоких отверстия со следами резьбы, расположенных треугольником; сюдато и были вбиты крючья, державшие блок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16