Он подошел к окну и выглянул наружу. Внизу, уходя вдаль, простирались крыши домов из серой замшелой черепицы. Их коньки поднимались под разными углами подобно волнам застывшего серо-зеленого моря. Несомненно, архитекторы – создатели этих домов – даже не слышали о планировке городов, однако, повинуясь чистому инстинкту, ухитрились сделать так, что каждое строение удачно вписалось в общую картину. Яркий солнечный свет благодатно изливался на городок, тогда как лесистые холмы поодаль были завешаны дымкой, что обещало знойный полдень.
Найджел попытался догадаться, где находится пивоваренный заводик. Вон та кирпичная труба, должно быть, возвышается над ним. Трудно было в ярком солнечном свете принимать всерьез как мистера Баннета, так и предложенную им фантастическую проблему. Прошлой ночью Найджел отправился в постель убежденным, что пивовар – один из самых мерзких и вместе с тем опасных типов из тех, кого он до сих пор встречал. Но сейчас Найджел приписал это довольно истерическое суждение влиянию литературного общества Майден-Эстбери, выбившему его из колеи.
Продолжая обдумывать фразы, которыми стоит поведать об этом сборище Джорджии, он спустился вниз завтракать.
– Надеюсь, вы вполне оправились? – приветствовала его миссис Каммисон.
– Оправился? Ох да, благодарю вас. Ритуал оказался не столь уж плох, как я предполагал. Но давайте начистоту – будет ли оправданным… мое пребывание здесь еще в течение нескольких дней? Я легко мог бы…
– Оставайся столько, сколько пожелаешь, – перебил его Герберт Каммисон. – Но неужели ты серьезно собираешься взяться за это смехотворное дело с Траффлисом?
– Ну, смахивает на то, что я дал себя вовлечь в эту чушь. Должно быть, здорово выпил прошлым вечером. Хотя мне всегда хотелось поглядеть на пивоварню. «Простые удовольствия, – как сказал Оскар Уайльд, – это последнее прибежище сложных натур». А что может быть проще удовольствия, чем видеть, как вытянулась физиономия вашего мистера Баннета, когда я сообщил ему о размерах моего вознаграждения?
– Да, он здорово не любит раскошеливаться. Оборудование пивоварни давно устарело, но мистер Баннет слишком старомоден, а точнее, больно уж скуп, чтобы его заменить. Но послушай, Найджел, что ты намерен сделать, если выяснишь, что кто-то и впрямь повинен в гибели Траффлиса?
– Ну, доложу Баннету, как положено… По-моему, это довольно скверное шоу – швырять безобидную зверюшку в чан из-за нелюбви к его хозяину.
– Погоди минуту! Возможно, сейчас ты уже отдаешь себе отчет – а может, еще и нет, – что Баннет до мозга костей мстительный субъект. Ни один человек, знающий цену деньгам, не согласится выплатить из ряда вон выходящее вознаграждение, которое ты заломил… просто, чтобы доказать дикое подозрение… Если он, конечно, в здравом уме. Говорю тебе со всей серьезностью: Баннет не вполне вменяемый. Как и другие не пользующиеся любовью личности, но обладающие почти неограниченной властью. Он страдает ярко выраженной манией преследования. И в то же время осознает, что выставляет себя дураком… Отсюда его желание найти жертву только крепнет.
– Да, я все это вижу, ну и что с того?
– А ты знаешь, что сотворит Баннет с любым, на кого тебе, допустим, удастся возложить вину?
– Выгонит с работы, наверное.
– Это будет всего лишь прологом, – мрачно заверил доктор. – Он пустится во все тяжкие, чтобы сжить бедолагу со свету. Первым делом сделает так, что тот не сможет найти хоть какую-нибудь работу. И если ты думаешь, что он позволит этому малому всего лишь скорбеть о содеянном, то ты сильно ошибаешься.
– Проклятье! – запротестовал Найджел. – Как мне проглотить такое? Это уж слишком мелодраматично… – И вдруг он увидел выражение нетерпения на лице Каммисона.
– Ты знаешь так же хорошо, как и я, что люди с жаждой власти и манией преследования живут в мире мелодрамы. Я могу порассказать тебе такие вещи о Баннете…
– Никаких ужасов за завтраком… пожалуйста, – перебила мужа София обманчиво нейтральным голосом.
Однако этого оказалось достаточно, чтобы разрядить атмосферу. Лицо Герберта снова стало непроницаемым, и он заговорил более легким тоном:
– В любом случае пообещай мне, если тебе случится найти злоумышленника, ты ничего не предпримешь, пока не поговоришь со мной.
– О'кей. Это довольно разумно. Я всегда смогу всучить Баннету обратно его чек, если ты убедишь меня, что язык следует держать за зубами.
– За мной дело не станет, Найджел. – Герберт, казалось, был готов приступить к делу немедленно, но взгляд его жены, перехваченный Найджелом, заставил доктора умолкнуть.
Опустив взгляд в чашку, Найджел попытался для себя истолковать ее взгляд: в нем присутствовала мольба… и нечто вроде паники тоже. Ох, ну да ладно! Однако его память была слишком цепкой, чтобы пустить такое на самотек.
Он принялся расспрашивать Герберта о его работе в Майден-Эстбери. Специалист в области хирургии, Каммисон предпочел заняться общей практикой. Его презрение к врачам, практикующим на Харлей-стрит, было очевидным.
– Все они – сплошной глянец, показуха и снобизм, – в сердцах охарактеризовал он своих коллег. – Все что требуется для того, чтобы оказаться там, это хороший портной, заносчивый швейцар и достаточно крепкие нервы, дабы заставлять людей выкладывать сотню гиней за совет, который любой другой врач даст всего лишь за две. Рэкетиры во фраках. Единственное, что можно сказать в их пользу, – это то, что они грабят богатых.
Когда Каммисон заговорил о своей работе, которую выполнял без колебаний, самодовольства и ложной скромности, на его смуглом невыразительном лице появилось выражение, близкое к энтузиазму или даже фанатизму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11