Председательствующий. Подсудимый Власик, скажите, вы раскрыли перед Стенбергом трех секретных агентов МГБ – Николаеву, Кривову и Рязанцеву?
Власик . Я говорил ему о назойливом поведении Рязанцевой и при этом высказал мысль, что она, может быть, связана с милицией.
Председательствующий . Оглашаю показания свидетеля Стенберга от 22 октября 1953 года: «От Власика мне лишь известно, что моя знакомая Кривова Галина Николаевна, работающая в тресте внешнего оформления Моссовета, является агентом органов МГБ, а также, что его сожительница Рязанцева Валентина (отчество не знаю) тоже сотрудничает с органами МГБ. Больше о работе органов МГБ Власик мне ничего не рассказывал».
Вы подтверждаете эти показания?
Власик. Я говорил Стенбергу, что Рязанцева каждый день звонила мне по телефону и просила встретиться с ней. На основании этого и того, что она работала в какой-то продовольственной палатке, я сказал Стенбергу, что она «трепло» и, по всей вероятности, сотрудничает с уголовным розыском. Но о том, что она является секретным агентом МГБ, я Стенбергу не говорил, т. к. сам не знал об этом. Должен сказать, что Рязанцеву я знал еще маленькой девочкой.
Председательствующий . Вы показывали Стенбергу агентурное дело на него, которое велось в МГБ?
Власик . Это не совсем так. В 1952 году после приезда из командировки с Кавказа, меня к себе вызвал замминистра госбезопасности Рясной и дал агентурное дело на Стенберга. При этом он сказал, что в этом деле есть материал и на меня, в частности, о моих служебных разговорах по телефону. Рясной сказал, чтобы я ознакомился с этим делом и изъял из него то, что считал бы необходимым. Я со всем делом не знакомился. Прочитал я только справку – представление в ЦК на арест Стенберга и его жены. После этого я пошел к министру Игнатьеву и потребовал, чтобы он принял решение в отношении меня. Игнатьев сказал, чтобы я вызвал к себе Стенберга и предупредил его о необходимости прекращения всяких встреч с неподобающими людьми. Дело он приказал сдать в архив и в случае возникновения какого-либо разговора об этом ссылаться на его указания. Я вызвал Стенберга и сказал ему, что на него заведено дело. Потом показал ему фотографию одной женщины, имевшуюся в этом деле, и спросил, знает ли он ее. После этого я задал ему несколько вопросов, интересуясь его встречами с разными лицами, в том числе и встречей с одним иностранным корреспондентом. Стенберг ответил, что он с ним случайно встретился на Днепрогэсе и больше никогда не видел. Когда же я заявил ему, что в деле имеются материалы, свидетельствующие о том, что он с этим корреспондентом встречался в Москве, уже будучи со мной знакомым, Стенберг заплакал. Я спросил его то же самое и о Николаевой. Стенберг опять заплакал. После этого я повез Стенберга к себе на дачу. Там, чтобы успокоить его, я предложил ему выпить коньяку. Он согласился. Мы с ним выпили по одной-две рюмки и стали играть в биллиард.
Об этом деле я никогда никому не рассказывал. Когда же меня сняли с должности, я запечатал дело Стенберга в пакет и вернул Рясному, не изъяв из него ни одной бумажки.
Председательствующий . Оглашаю показания свидетеля Стенберга от 22 октября 1953 года: «Когда я поздно вечером, в конце апреля 1952 года явился по вызову Власика к нему на службу в здание МГБ СССР, он, предложив закурить, заявил мне: „Я тебя должен арестовать, ты шпион“. На мой вопрос, что это значит, Власик сказал: „Вот здесь собраны все документы на тебя“, указывая на лежащую перед ним на столе объемистую папку, и продолжал: „Твоя жена, а также и Степанов тоже американские шпионы“. Далее Власик сообщил мне, что Николаева Ольга Сергеевна (Власик ее называл Лялькой) на допросе в МГБ показала о том, что будто бы я вместе с ней бывал в посольствах, а также с иностранцами посещал рестораны. Показания Николаевой мне зачитывал Власик. В них шла речь о каком-то Володе, с которым Николаева вместе с иностранцами бывала в ресторанах.
Перелистывая объемистую папку, Власик показал мне фотокопию документа о моем переходе в советское гражданство. При этом он спросил, был ли я шведским подданным. Я тут же напомнил Власику о том, что, в свое время, я подробно рассказал ему как о себе, так и о своих родителях. В частности, я сообщил тогда Власику, что до 1933 года являлся шведским подданным, что в 1922 году выезжал вместе с Камерным театром за границу, что мой отец уехал из Советского Союза в Швецию и там умер и т. д.
Просматривая на меня материалы, Власик показал мне фотокарточку Филипповой и спросил, кто она такая. Кроме того, в этом деле я видел еще ряд фотоснимков. Власик спрашивал также, были ли я и моя жена Надежда Николаевна Стенберг знакомы с американцем Лайонсом, был ли мой брат знаком с Ягодой, кто давал мне рекомендацию при вступлений в советское гражданство и т. д.
В заключение этого разговора Власик сообщил, что дело на меня он передает в другой отдел (Власик назвал этот отдел, но он не сохранился в моей памяти) и просил меня, чтобы о вызове к нему и содержании разговора я никому не говорил.
…Власик мне сказал, что «вас (имея в виду меня, мою жену Надежду Николаевну и Степанова) хотели арестовать, но мой парень вмешался в это дело и задержал ваш арест».
Показания свидетеля правильные?
Власик. Они не совсем точные. Я уже показал суду, как было все это в действительности.
Председательствующий. Но вы сказали Стенбергу, что только ваше вмешательство предотвратило арест его и его жены.
Власик. Нет, этого не было.
Председательствующий. Но, показывая Стенбергу материалы агентурного дела на него, вы тем самым раскрывали методы работы органов МГБ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12