В комнате наступила тишина.
– Вы уверены?
– Да. Луна в грядущую ночь будет столь же полной, как и в прошлую... А трагическая гибель Великого Инквизитора ни в коей мере не снимает ответственности с собранного им конклава... Собственно, я не вижу смысла повторять аргументы, которые еще вчера приводил Джеронимо Ари. Возможно, некоторые из вас боялись его власти, некоторые нуждались в нем для каких-то своих целей. Теперь, волей Провидения, вы избавлены от довлеющего авторитета Великого Инквизитора. Так как предстоящий нам обряд требует искреннего единодушия, сегодня я хотел бы услышать, не изменит ли свое решение почтенный конклав?
– Вы полагаете, маэстро Орсини, что предыдущее наше решение было принято под давлением кардинала? – возмущенно воскликнул Альфред Геснер, председатель Штирийского трибунала Святой Инквизиции. В зале раздались возмущенные крики:
– Это ложь!
– Мы и сейчас можем подтвердить!..
– Стойте!.. Орсини прав. – Жофруа Вотер поднял вверх руку, сжимающую посох, и, кажется, одним только усилием воли погасил нарастающий ропот. Одиннадцать прелатов смотрели теперь на него: тщедушного старичка с негромким голосом. – То, что я молчаливо согласился с принятым вчера решением, считаю малодушием и грехом. Насильственную же смерть кардинала воспринимаю как знак свыше. Мы все слишком зависели от него, братья. Я даже склонен предположить, что сюда, в Зальцбург, он пригласил именно тех, кто, по его мнению, подчинился бы беспрекословно любому его решению. Ни для кого из присутствующих не секрет, что Джеронимо Ари был чародей и чернокнижник. Он сам погряз во грехе, с которым был поставлен бороться. Личная власть для него оказалось доминантой, которую он ставил превыше Заповедей... Я экзорцист. Всю жизнь я положил на изгнание злых духов из людей. Поэтому я счел, что буду полезней, участвуя в призвании Зверя, дабы не допустить его победы над нами. Но те знамения, что пережили мы все прошлой ночью, и тот страх, что охватил всех нас... Ведь каждый из вас видел, чувствовал... Я не уверен, что Джеронимо был одержим злым духом, но, думаю, он был к этому близок. Я, всю жизнь изгонявший диавола из людских душ, не могу теперь его призывать. Даже если вы решите, что это неизбежно и делается на благо церкви. Я пробовал уже, вместе со всеми, прошлой ночью... Не могу. И если мои слова еще хоть что-нибудь значат для собравшихся здесь, я скажу: остановитесь. Вчера мы все впали в дьявольский искус, но Господь всемилостив – он явил нам предупреждение. На пороге геенны огненной остановитесь, братья!..
Якоб Верт сдержанно кивнул. Отец Лоренцо, сделав шаг, размахнулся и сзади, со всей силы, обрушил свинцовый набалдашник посоха на голову Жофруа. Кажется, все в зале услышали, как хрустнула затылочная кость старика. Труп экзорциста рухнул на пол. На мраморной плите стала расползаться кровавая лужа.
По залу прокатился ропот ужаса. Все взоры устремились на Лоренцо. Тот выжидательно посмотрел на Якоба, но иезуит лишь опустил вниз глаза.
– Что... что это значит? – архиепископ Зальцбургский трясущимся пальцем показал на распростертый труп. – Как... это в моем доме?
– Я не мог позволить ему порочить светлое имя кардинала Джеронимо. Этот еретик... в своих речах он сотрясал основы...
– Верно, Лоренцо! – выступил вперед Адальберто. – Он действовал по наущению дьявола! Разве вы не чувствуете этого? Даже сейчас злые эманации исходят от него мощным потоком...
– Правильно! Мы решили то, что решили. И если есть возможность повторить обряд, еще раз попытаться... – архиепископ Богемии Логелиус смешался, подбирая слова.
– Братья! – поднял руку Якоб Верт. – Я, как глава Германской ассистенции ордена иезуитов и как представитель Папы, заявляю, что кардинал Джеронимо Ари предпринимал все свои действия, согласуя их с Генеральной Консисторией. Свои полномочия Великий Инквизитор получил лично из рук Павла V и, проводя этот обряд, действовал в рамках своих полномочий. Также довожу до вашего сведения, что генерал ордена Иисуса Муций Вителлески знает о том, что здесь происходит. Я уполномочен передать вам его благословение и благословение Павла V.
– Но если кто-то все же считает, что мы не правы, то пусть скажет прямо, – снова взял слово Джузеппе Орсини. Его взгляд упал на тело экзорциста. – Мой брат во Христе, отец Лоренцо, взял на себя этот грех, дабы не дать богохульнику распространять свои грязные домыслы... Но если кто-то чувствует внутреннее несогласие с проводимым обрядом, если кто-то не верит, что только так мы можем спасти нашу церковь от грозящих опасностей... Тем, чью душу терзают сомнения, а равно и тем, кто не верит, что сейчас призвание Сатаны для нас единственный путь к Спасению, лучше не участвовать в обряде. И пусть никто не воспримет их неучастие как попытку нам помешать. Для успешного Призвания нам хватит и немногих, лишь бы тверда была их вера...
– Мы не будем принуждать вас участвовать в обряде. Но все, присутствующие здесь, должны дать клятву, – опять воззвал Якоб Верт, – что сохранят молчание обо всем, что произошло в этих стенах, обо всем, что хоть как-то касалось проводимого нами обряда...
Ни один из присутствовавших прелатов не высказал больше ни слова протеста. Один за другим святые отцы шептали слова клятвы, положив руку на Святое Писание. И ни тени сомнения не было на их лицах.
Сегодня вечером все одиннадцать прелатов придут на черную мессу. Потому что, сделав первый шаг, надо делать второй. Никто не откажется, не усомнится. «Единственный путь к Спасению». Их вера была тверда, как мрамор, политый кровью.

– И чего они хотят от тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111