.. Да, я помню, что ты рассказывал о себе. Только могу ли я верить твоим словам? Что тебе стоит обмануть меня?
– Я всегда говорю правду. Просто вы слышите лишь то, что желаете слышать. Сами себя обманываете, а вините Сатану...

«В самом деле, почему я не пускаю его? – подумала Ольга. – В чем причина: в моем вечном упрямстве – пусть будет хуже, но по-моему? Нет, я, конечно, не люблю, когда на меня давят, но не до такой же степени, чтобы не договориться с этим существом, кем бы он ни был. И ведь я чувствую – он не лжет, он может вернуть меня домой... Вот только будет ли там мой дом, если я сейчас изменю историю? Или не изменю? Если это не мой мир... Но даже если и мой, что с того? Просто появится новая версия событий, наравне с прежней... я так это понимаю. Здесь будет править Сатана, ну и что? Не Сатана, а люди губят этот мир, так почему же я должна защищать их от того, кого они сами призывают? ...Решает женщина, а платит род людской, решает женщина – какой уж тут покой... Согласиться?»
– Ну так что? Ты решила? – спросил голос у нее в голове.
– Ахмет! – Ольга откинулась на спину. Ногти до боли впились в ладони. – Скажи, что мне делать?
– Что случилось? – Он склонился над ней, поднял, обняв за плечи. – Не бойся. Я же рядом, я здесь... В чем дело?
– ОН тоже здесь. Он говорит со мной... Ахмет, я боюсь. Я ни в чем не уверена... Если я соглашусь, впущу его...
– Нет! – Ахмет обнял Ольгу так крепко, словно кто-то уже схватил ее и тащил в ночную жуть. – Держись. Если ты его впустишь, я должен буду убить тебя, понимаешь? Убить ТЕБЯ... Мы должны бороться. До моря. Продержись хотя бы до моря. Потом будет легче. Я найду этого дервиша-чудотворца, клянусь тебе. Я вытащу тебя из этой страны, из этого дикого, злого мира... Ты только держись. Только скажи, что мне сделать, как помочь тебе?..
– Уже помог. – Ольга слабо улыбнулась. Вздохнула.
«Ты все слышал?.. Надеюсь, ты понял?»
Только порыв холодного ветра в ответ. И щемящее чувство тревоги... Через несколько минут лошади встали. Тропинка была перегорожена упавшим со склона деревом.
– Черт! – выругался Ходжа, натягивая вожжи. – Словно кто-то нам назло...
– Потише, – прошипел сквозь зубы Ахмет, – не хочу тебя напрасно пугать, но тот, кого ты поминаешь, скорее всего, тебя сейчас слышит.
– Да пусть бы он лучше явился передо мной во плоти. Уж я знал бы, что делать. Головней ему промеж рог и прикладом по яйцам... Ночью нам не справиться с этим завалом. Распрягать коней?
– Да, – вздохнул Ахмет, – надо устраиваться на ночь. Не знаю, с чем еще мы столкнемся сегодня, но мне кажется, нам не повредит хорошо обустроенный ночлег и яркий костер.

Точный расчет – основа всякой магии. Профессор Бендетто провел последнюю черту в тот миг, когда солнце окончательно скрылось за громадой Альп. Тень накрыла долину. Ветер растрепал волосы последних прохожих, спешащих укрыться в домах, подхватил и понес дорожную пыль, закачал ветви деревьев и потянул холодным сквозняком в жилищах Зальцбурга. Испуганно затрепетали и стали гаснуть один за другим факелы в руках церковных прелатов и черные свечи на стенах собора. Ослепительно вспыхнуло что-то в серебряной чаше, поставленной профессором на пересечении линий, после чего пламя и там задрожало, источая теперь уже копоть, а не ровный огонь.
Стройные звуки хоровой литании сбились. Прелаты начали испуганно озираться. Кажется, тишина, столь внезапно обрушившаяся на них, смела, раздавила всех находящихся в зале собора.
Бендетто Кастелли устало выдохнул, прислонившись спиной к стенке, сполз и уселся прямо на пол:
– Видит Бог, я сделал все, что в моих силах.

Цебеш, вздрогнув, проснулся. Ему снилось странное: в зальцбургском соборе его злейшие недруги – инквизиторы служат черную мессу. Они в ужасе от происходящего, но уже не могут, не смеют остановиться. Когда гаснут факелы и, сбиваясь, замолкает хор, кто-то давно знакомый нервно машет холеной рукой, отдавая приказ – играть органу. И зал замирает в ожидании музыки. Но вместо нее над головами святош звучит лишь волчий вой.
«Он пришел! Он уже здесь, а ты все еще в стороне, Старый Ходок!»
Старик проснулся. Его глаза отчетливо видели каждую щелочку на плашках деревянного потолка, хотя в комнате было темно. Цебеш встал. Странно, но он нигде не чувствовал боли, словно и пожар в доме, и рана в боку приснились ему в страшном сне.
Цебеш протянул руку. Посох, подскочив, сам лег к нему на ладонь.
«Как все просто. Я не ошибся – лишь немного поторопился. Я обратился к НЕМУ, и ОН дал мне силу». Торжествующая улыбка скривила губы Старика. Взяв посох в правую руку, он начал чертить в воздухе перед собой каббалистические знаки.

Из-за порывистого ветра и отсыревших дров костер долго не хотел разгораться. Когда Ахмет все-таки сумел его зажечь, использовав немного пороха, Ольга облегченно вздохнула. Ровно горящий огонь словно вырвал ее из какой-то липкой пелены, дал силы, чтобы бороться. Она простерла руки к огню. Телега стояла в стороне, а где-то справа фыркали стреноженные лошади.
– Что?..
Только ветер. Вокруг тишина, только стонет в скалах ветер. И огромная полная луна, поднявшись над горами, заливает долину неестественным светом.
– Ты оглянулась?.. Испугалась. О крошка, ты задрожишь еще больше, когда узнаешь, ЧТО я тебе приготовил, – прошептал Цебеш и, отбросив посох, направил руку в глубину нарисованной прямо в воздухе фигуры. – Постой. Я сейчас вспомню, как их зовут. Я вспомню, уж ты не волнуйся.
– Ольга!
Холодный ветер растрепал ее волосы.
– Что тебе нужно?
– Ты не передумала?
– Нет!
– Ну, тогда меня впустит в свою душу другая… Удивлена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111