Бездна в бездну бросает жребий.

Она стояла одна, на вершине чего-то, похожего на утес. А внизу плескалось... наверное, океан? Кто она и откуда? Она заснула дома, в России 2000 года, и видит страшный сон про семнадцатый век? Или она лежит без сознания где-то в пыли, в австрийской деревеньке семнадцатого века и грезит о том, как снова родится через четыреста лет и как будет жить: учиться на историка, работать в рекламном агентстве, спорить, влюбляться, читать фантастические книги и писать странные, нездешние стихи... Или это здесь, под черным небом, на черном утесе она задремала на миг, и ей приснились два таких непохожих времени – конец двадцатого и начало семнадцатого века.
Ветер подхватил ее вдруг и бросил. Обратно в жизнь. В один из дюжины когда-то приснившихся ей снов. В бурлящий внизу океан.

Глава 16

Топот копыт. Ее немного знобило. Хлопает над головой парусиновый полог. И тряска, снова дорожная тряска. Она лежала на чем-то мягком, но все равно всем телом ощущала каждую кочку дороги. Странно, что связаны руки и ноги.
«Я в плену или спасена?» Она изо всех сил пыталась, но не смогла вспомнить ничего после тех выстрелов над головой.
– Слава Аллаху, очнулась! – Над ней склонился Тэрцо.
У Ольги вырвался вздох облегчения. «Свои... Однако почему же я связана? Неужели и им нельзя доверять? Неужели и тут...»
– Ахмет! – Она напрягла все свое тело, извернулась так, чтобы осмотреть телегу. Он сидел рядом и молча смотрел на нее. На лице его застыла тревога.
– Как тебя зовут? – Это было первое, что он спросил.
– Ольга. Ты что, не узнаешь меня? – Холодок пробежал у нее по коже. – Почему вы связали мне руки?
– Ответь мне, что мы с тобой делали в школе каменщиков, вдвоем, в твоей комнате, когда Ду и Тэрцо отсыпались после ночной пьянки? – Голос его был холодно-отстраненным, как у следователя на допросе.
Видимо, телега куда-то свернула. Солнечный зайчик проник сквозь щель в пологе и заплясал у Уно на плече.
«Уже день... Значит, я всю ночь была без сознания? Может быть, не одну ночь, а больше?»
– Я что, в плену? Это допрос? Если так, то мне тоже очень многое хотелось бы узнать.
– Извини, но сперва ты ответишь на все, о чем мы спросим. Не увиливай от ответов. Я хочу выяснить, ты это или не ты.
– Что за бред?! Как возможно, чтобы я была не я?
– Цебеш – очень сильный колдун. Мы имели возможность в этом убедиться. Твои действия той ночью... Он пришел к нам следом, почти вместе с тобой. Если он раскрыл твой план побега, если он вселил в твое тело чью-то другую душу или просто разбудил настоящую Марию и сумел с ней договориться... Вопрос повторить?
– Не надо. Тогда в моей комнате мы курили кальян. Я курила. Ты только сделал пару затяжек. Я хотела увидеть Марию. Курила и впадала в транс. Два раза. В промежутке рассказывала тебе про будущее, про всякие там механизмы. Ты еще сказал: «Какая жуткая смесь славянского и испорченной латыни... я ничего не понимаю, но ты все равно говори...» – И она улыбнулась, вспоминая тот день.
– Еще один вопрос, Ольга. – Глаза Уно потеплели. – Ты передала мне сообщение, с тем мальчишкой, из гостиницы в Линце...
– Да. Гостиница «Белый камень», хотя камень там никакой не белый. Мальчишку звали Питер. Цебеш надрал ему ухо за то, что мальчик шпионил для меня. Он должен был передать тебе: «В волшебной сказке появилось чудовище».
– Хорошо, – улыбнулся Уно. – Тэрцо, режь веревку... А сколько ты заплатила ему в компенсацию за надранное ухо?
– Два талера.
Уно взял ее затекшие руки в свои ладони и стал их растирать. Его буквально распирало от смеха.
– Я так и думал, что этот Питер – мошенник. Он сказал, что у тебя не было денег ему заплатить.
Пара нечесаных крестьянских лошадок споро тащила телегу вперед. Осень. Золотые листья. Крестьянская страда на полях. Последние по-настоящему теплые деньки. Ольгу переполняло ощущение свободы. Она рассказывала о себе, о своих сомнениях, страхах, которыми были наполнены предшествующие дни. А он внимательно слушал. Улыбался, кивал. Даже острил иногда. Вот только в его искрящихся счастьем глазах было что-то незнакомое: тревога? досада?
И она вспомнила:
– Яйцо! Оно было со мной?
– Да... Ты напрасно так волновалась из-за него. Этот Цебеш, он же довел тебя до настоящей истерии! Ты столько рассказывала про ритуалы Цебеша, про водяного. А там, в лукошке, было обычное куриное яйцо. Правда, крупное. И протухшее. Вонь от него невозможная была... Если бы я знал, что ты будешь рисковать из-за такой ерунды, запретил бы тебе брать его с собой.
– Куда? Куда ты его дел?! – Ольгу снова стало знобить. Ужас, тот самый, что пережила она недавно, повстречавшись с водяным, снова призраком вставал в ее сознании... Если хотя бы что-то в болтовне Цебеша о Предназначении правда, то... Помня, как все было той ночью, она сейчас уже не могла поручиться, что едет именно с Ахметом и его друзьями. Может быть, ей это все только кажется? Может, на самом деле ее схватили инквизиторы и теперь расспрашивают, а она все-все уже им разболтала...
– Ольга! Что?.. Что с тобой снова? – Уно тряс ее за плечи, а Тэрцо совал под нос флягу с водой.
– Ничего. Все в порядке... Яйцо было у меня в корзине, когда я к вам пришла?
– Да.
– Оно теперь... едет с нами?
– Не бойся, я выбросил эту пакость в болото.
– Да ты... Так я и думала! Ты все испортил.
– Это было обычное протухшее куриное яйцо. Ни каббалистических знаков, никакой другой мистики, кроме вони... Когда ты шла к нам ночью, ты догадывалась, что Цебеш идет за тобой?
– Не знаю. Ничего я уже не знаю... – У Ольги все плыло перед глазами. «Что было обманом? То, что я видела, чувствовала тогда, или то, что они говорят мне сейчас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111