Джеймс ГАНН
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ВИДЕЛ ЗАВТРА

Он показался мне самым печальным человеком, которого я когда-либо
видел.
Я тогда был молод, только начинал практиковать психотерапию и, ради
интереса, часто по виду пациента пытался угадать его профессию еще до
того, как он заговорит. Про него я подумал, что он, возможно, профессор в
каком-нибудь тихом колледже или врач, только не терапевт, а какой-нибудь
специалист, например, хирург. Выглядел он лет на пятьдесят. Высокий,
стройный, одет в отличный костюм. Седина на висках. Лицо в глубоких
морщинах. И бесконечно старые глаза. Лицо - маска страдания, через которую
глаза глядели на мир. Весь мир отражался в этих глазах, наполненных
скорбью и безмерной печалью.
Я смотрел в них и смотрел, наверное, дольше, чем позволяет
вежливость, и не мог оторвать взгляда.
- Да, - услышал я, словно в подтверждение своим мыслям. - Да.
Он опустился в кресло напротив стола и прикрыл глаза. Я отвернулся, и
через некоторое время он с собой справился.
- Я собираюсь рассказать вам о том, что я никому не рассказывал, -
сказал он устало. - Я могу видеть будущее.
Я тактично кивнул.
- Ценю ваше доверие. Вы можете делать это в любое время по желанию
или зависите от каких-то обстоятельств?
- Да, все зависит от моего желания. Это - как видеть, когда
открываешь глаза.
- Эта способность врожденная? Или развитая? - спросил я.
- Я думаю, - сказал он после секундного колебания, - ее можно назвать
даром.
- Наверное, это очень полезная способность?
- Люди так думают, - он печально улыбнулся. - Однако я вижу не общее
будущее, а будущее каждого отдельного человека. Любое будущее содержит
что-то животрепещущее и кровоточащее для него и для его близких.
Не всегда все было так легко и радужно. Бывают случаи, когда
выздоровление пациента лишь приносило трагедию тому и другим. Выживший
ребенок оставался неполноценным. Этот мужчина умрет позже. Эта женщина
убьет ребенка, а затем себя... Но что я мог сделать.
Я не бог, не судья им. В подобных случаях я передавал их другим
врачам без комментариев, и пусть рассудит кто-нибудь другой. Может быть, я
не прав. Как-то влиять на общественные дела я не решался. Слово здесь,
слово там... Я мог бы изменить ход истории. Но я не могу видеть далеко. И
мир, который я создавал бы, мог познать мало радости и много горя. Я
недостаточно мудр, чтобы исправлять мир. Или, может, я здесь тоже не прав?
Часто жизнь бывала непереносима, и почти все время я чувствовал ее
гнетущую тяжесть. Это даже не жизнь, а просто выполнение необходимых для
жизни функций. Ни друзей, ни жены, ни детей... Я был другим. Я знал
слишком много и не мог никого любить. Если я становился слишком близок с
кем-нибудь, я пытался уберечь этого человека от любого несчастья и
чувствовал, как это отбирает все больше времени, а люди все больше
превращаются в автоматы, послушные моей воле. И они тоже это чувствовали и
начинали ненавидеть меня.
Много раз я думал о самоубийстве, но знал, что этого нет в моем
будущем. Вопреки судьбе, я даже дошел до того, что приставил пистолет к
виску, но так и не смог нажать курок. Даже здесь я не смог ничего сделать
и понял, что мне не избежать своей роли. Роли зрителя.
В каждой жизни, неважно насколько тихой, спокойной и устроенной,
какая-то беда поджидает человека. А с ней часто муки, отчаяние, смерть. Я
все это видел. Счастье бежит от людей, и его место заполняет печаль.
Почему я не мог застрелиться? Может быть своей болью я немного
облегчал боль мира. Я помогал пациентам и помогал миру. Я видел много
болезней и их причин и средств от них. Но, не желая привлекать к себе
внимание, я направлял к важным открытиям других людей - статьи, речи,
лекции, предположения - всегда осторожно, чтобы меня нельзя было
проследить. Нельзя показывать, сколько ты знаешь. Как ни странно, такому
дару завидуют.
И все же я не сделал всего, что когда-то казалось возможным. Для
кого-то все пути ведут к смерти. Для кого-то еще не создано средство
лечения. И дело не во мне, просто технический уровень цивилизации еще
низок для определенных открытий. Рак, другие болезни...
Я убежден, побороть можно любую болезнь, даже старость. Но не в
ближайшем будущем.
Старый цыган-предсказатель, передавший мне свой дар, был решительнее
меня. Он пытался изменить что-то в своей стране, и не мне судить, плох он
был или хорош в этом. Он умер от ножа наемного убийцы.
Я часто думал, что случилось бы, если бы я не вошел в его шатер. Но
из опыта догадываюсь, что это просто должно было случиться. И он заранее
знал, что скоро умрет.
Две недели назад ко мне для обследования пришел мужчина. Он
представился бизнесменом, но я видел, что он на самом деле главарь
преступной организации, довольно большой и могущественной. Я обнаружил у
него болезнь, исход которой мог бы быть смертельным. Я знал, как помочь
ему излечиться, но это означало унижение и смерть многим-многим другим.
Это - жестокий, свирепый человек.
И я отказал ему. Через шесть месяцев его казнят за убийство.
Сразу после этого у меня осталось всего несколько путей будущего. Все
вели сюда. Остальные исчезли.
Поэтому, - добавил он, - я и пришел к вам.

- Вы можете рассказать мне о моем будущем?
- Да.
- Расскажите! - я наклонился к нему.
- Для этого я и пришел.
И вот что он мне рассказал.
1 2 3