Победивший получит большие деньги и – что еще важнее – почет и славу. А сейчас они подписывают заявление, что находятся в добром здравии и понимают, что с этого момента организатор снимает с себя какую бы то ни было ответственность за внезапные изменения в их самочувствии, – объяснил Эндрю.
– Неужели это законно?
– Ну как сказать, – протянул Эндрю. – Вроде бы это запретили в 71-м, поэтому пришлось слегка изменить форму. Понимаешь, в Австралии у подобных развлечений давние традиции. Имя Джимми Чайверса сейчас только этикетка. Настоящий Джимми разъезжал с командой боксеров по всей стране после Второй мировой. В чутье ему не откажешь! Позже некоторые из его ребят стали мастерами. Кого только не было в его команде: китайцы, итальянцы, греки! И аборигены. Добровольцы сами могли выбирать, против кого драться. И если ты, к примеру, антисемит, то вполне мог выбрать себе еврея. Хотя было очень вероятно, что это еврей тебя побьет, а не ты его.
Харри хохотнул:
– Но ведь это только разжигает расизм?
Эндрю почесал подбородок:
– Да как сказать. Во всяком случае, так можно было выплеснуть накопившуюся агрессию. В Австралии люди привыкли уживаться с разными культурами и расами. В общем-то получается неплохо. Но без трений все равно не обходится. И тогда уж лучше намять друг другу бока на ринге, а не на улице. Возьмем, скажем, борьбу аборигенов с белыми. За такими матчами всегда очень внимательно следили. Если абориген из команды Джимми Чайверса побеждал, в родном поселке он становился героем. И несмотря на все унижения, люди начинали гордиться собой и становились сплоченнее. Не думаю, чтобы это разжигало расовую вражду. Когда черный колотил белых, его скорее уважали, чем ненавидели. Если так посмотреть, австралийцы – спортивная нация.
– Ты рассуждаешь, как деревенщина.
Эндрю рассмеялся:
– Почти угадал. Я окер. Одинокий человек из сельской местности.
– Совсем не похож.
Эндрю рассмеялся еще громче.
Начался первый поединок. В одном углу ринга – низенький и плотный рыжий паренек, который притащил сюда собственные перчатки и собственную группу поддержки. В другом – боксер из команды Чайверса, тоже рыжий, но еще ниже ростом.
– Ирландец против ирландца, – с видом знатока заметил Эндрю.
– Особая интуиция? – поинтересовался Харри.
– Нет, нормальное зрение. Рыжие – значит, ирландцы. Выносливые, черти, – драка затянется.
– Бей-бей, Джонни! Бей-бей-бей! – вопила группа поддержки.
Они успели повторить свою кричалку еще дважды, потом поединок закончился. Три удара по носу отбили у Джонни всякую охоту продолжать.
– Да, ирландцы теперь уже не те, что раньше, – вздохнул Эндрю.
А на следующий бой уже вовсю делали ставки. Народ толпился вокруг двух букмекеров в широкополых кожаных шляпах, крича во все горло и протягивая немнущиеся австралийские купюры. Разговор с букмекером длился недолго, записей никто не делал, о том, что ставка принята, сообщали коротким кивком.
– Во что превратился игорный устав! – посетовал Эндрю и выкрикнул три-четыре слова, которые Харри не разобрал.
– Что ты сейчас сделал?
– Поставил сотню на то, что боец Чайверса победит до конца второго раунда.
– Ты думаешь, тебя кто-нибудь услышал?
Эндрю ухмыльнулся. Ему, очевидно, нравилось читать лекции.
– Неужели ты не увидел, что букмекер поднял одну бровь? Это, дружище, называется многозадачностью. Частично врожденное свойство, частично – наживное. Умение слушать несколько вещей сразу, пропускать мимо ушей шум и видеть только главное.
– Слышать.
– И слышать. Пробовал когда-нибудь? В жизни пригодится.
Громкоговорители затрещали, и Терри, снова взяв микрофон, представил Робина Тувумбу по прозвищу Мурри из команды Чайверса и Бобби Пейна по прозвищу Лобби, местного богатыря, который с ревом выпрыгнул на ринг, сорвал с себя футболку и выпятил мощную волосатую грудь и накачанные плечи. Послав воздушный поцелуй прыгавшей возле ринга женщине в белом, Бобби с помощью двух помощников стал натягивать перчатки. В зале послышался гул: на ринг вылез Тувумба – высокий боксер, необычайно черный и красивый.
– Мурри? – переспросил Харри.
– Абориген из Квинсленда.
Болельщики Джонни оживились – они вдруг поняли, что могут использовать ту же кричалку и для Бобби. Ударили в гонг, боксеры начали сходиться. Белый выглядел крупнее и почти на голову выше своего черного противника, но невооруженным глазом было видно, что движения у Мурри легче и четче.
Ринувшись вперед, Бобби со всей силы обрушился на Тувумбу, но тот ловко увернулся. По толпе прокатился вздох, а женщина в белом выкрикнула что-то ободряющее. Когда Бобби провел еще пару неудачных атак, Тувумба подскочил к нему и осторожно, будто примеряясь, ударил по лицу. Бобби отступил на два шага, при этом лицо у него было такое, будто с него уже хватит.
– Надо было поставить две сотни, – сказал Эндрю.
Тувумба кружил вокруг противника, нанося ему время от времени несильные удары и ускользая от ответных. Мускулистый Бобби пыхтел и ревел от злобы – Тувумба нигде не задерживался больше чем на полсекунды. Зрители начали свистеть. Протянув руку, будто для приветствия, Тувумба двинул противника в живот. Бобби, скорчившись и не двигаясь, остался стоять в углу ринга. Тувумба с озабоченным лицом отступил на пару шагов.
– Добей его, черный сукин сын! – крикнул Эндрю. Тувумба удивленно посмотрел в его сторону, улыбнулся и помахал рукой. – Что ты стоишь как истукан?! Работай, придурок! Я на тебя деньги поставил!
Тувумба повернулся было, чтобы нанести Бобби последний удар, но тут раздался гонг. Боксеры разошлись по своим углам, ведущий взял микрофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15