Но вскоре пожалел об этом.
Красотка Лорри Ли, чьи светлые волосы сияли даже в этом мрачном свете, дала волю всем своим журналистским жестам, выработанным долгими годами позирования перед камерой, когда она возбужденно указывала на руины Нью-Йорка.
— Это просто невероятно! — кричала она в микрофон своей многомиллионной аудитории на тысячах миров. — Быть здесь, на Земле, увидеть колыбель человечества. Это кое-что значит.
Это что-то значило и для Келлона. Он почувствовал спазм в желудке. Повернувшись, пошел к кораблю, ощущая в тот момент, что если на обратном пути Лорри Ли затянут зыбучие пески, это не станет большой потерей.
Но этот первый день явился только началом. Космический корабль быстро превратился в центр бесчисленных и бесконечных телерадиопередач. Он был оснащен специальным оборудованием, с помощью которого сигнал передавался по лучу на ближайшую ретрансляционную станцию Федерации, а оттуда несся дальше к населенным планетам
Келлон обнаружил, что Дарноу, который должен был координировать все это действо, оказался совершенно бесполезным. Планета, которая была скрыта от человеческого глаза несколько тысячелетий, представляла для него, историка, рай. Поэтому большую часть времени он проводил вдали от корабля, совершая свои собственные вылазки. На плечи его помощника, серьезного беспокойного молодого человека, свалилась неприятная обязанность противостоять жалобам и требованиям неугомонных, темпераментных телезвезд.
Келлон чувствовал переполняющую его скуку, когда стоял и наблюдал за всей этой происходящей вокруг него чепухой. Эти люди работали не покладая рук, но его не интересовали ни они сами, ни их передачи. Рой Квейли, молодой модельер мужской одежды, провел полусмешной, полуностальгический показ древней земной моды, в котором приняли участие хорошенькие девушки, одетые в глупые костюмы, с которых он снял копию. Барден, известный телевизионный продюсер, возглавил постановку фильма из времен старой Земли. Джей Максон, восходящий политический деятель в Конгрессе Федерации, обсуждал с Борродайлом правительственные законодательные системы прошлых времен, пытаясь таким образом заручиться поддержкой избирателей для своей Общегалактической партии. «Арктурус Плейере», великолепная группа исполнителей фольклора, читала старые земные стихи.
Келлон подумал с отвращением, что все это только показуха. Взрослые знаменитые люди вцепились зубами в возможность, предоставленную им внезапной гибелью забытой всеми планеты, подобно кривляющимся детям. А ведь в Галактике много настоящей работы, например, работы в Управлении Исследований, бесконечного, выматывающего, но увлекательного труда по изучению других систем и миров. И вместо того, чтобы заниматься ей, он был обречен находиться здесь несколько недель и даже месяцев вместе с этими клоунами.
Но ученых и историков он уважал. Они сделали всего лишь несколько передач, и их интерес не был фальшивым. Среди них оказался Галлер, биолог, который с восторгом показал Келлону пригоршню влажной почвы через неделю после их прибытия.
— Посмотрите на это! — гордо сказал он.
Келлон опешил.
— На что?
— На эти семена. Это обычный сорняк. Посмотрите.
Келлон посмотрел и увидел, что из каждого семени торчал маленький усик.
— Они дают ростки? — произнес он, не веря своим глазам.
Галлер радостно кивнул.
— Я на это надеялся. Понимаете, в северном полушарии уже наступила практически весна, согласно нашим заметкам, когда солнце внезапно взорвалось и превратилось в белого карлика. В течение нескольких часов температура упала, и поверхность начала покрываться снегом и льдом.
— Но это должно было убить всю растительную жизнь.
— Нет, — сказал Галлер. — Большие растения, деревья и кусты погибли. Но семена более мелких впали в спячку. Теперь тепло, которое растопило лед, вызвало их обратно к жизни.
— Тогда здесь скоро появятся трава и цветы?
— Очень скоро, по мере поступления тепла.
И действительно становилось все теплее по мере того, как проходили первые недели пребывания на планете. В один из дней исчезла облачность, и бриллиантовое солнце начало одаривать землю бело-золотым светом. И однажды наступило утро, когда весь ландшафт перед ними оказался покрытым зеленой травой.
Трава росла. Росли сорняки и вьюнки с такой скоростью, словно знали, что это их последний сезон, который не будет длиться долго. Пробивались новые ростки и начали появляться цветы. Печеночницы, колокольчики, одуванчики, фиалки расцветали вновь.
Теперь, когда больше не приходилось пробиваться через грязь, Келлон выходил на долгие прогулки. Снующие люди вокруг корабля, постоянное столкновение темпераментов, громкие, взволнованные голоса — все это окончательно доконало его. Он чувствовал себя намного лучше вдали от них.
Трава и цветы вернулись, но все равно это был пустынный мир. Прогулки по длинным неровным склонам действовали успокаивающе. Теперь солнце стало ярким и приветливым, облака редко появлялись на небе, а теплый ветер что-то нашептывал, когда он сидел на склоне и глядел на запад, где не было никого и не будет уже никогда.
— Проклятая скука, — думал он. — Но, по крайней мере, здесь намного лучше, чем там с этими болтунами.
Долгими часами он сидел так под лучами ласкового солнца, чувствуя, как успокаиваются его нервы. Вокруг него волнами колыхалась трава, а цветы склоняли свои головки под ветром.
Ни одного другого движения, никакой другой жизни. С жалостью он подумал об отсутствии птиц в эту последнюю весну на старой планете. Не было даже ни единой бабочки.
1 2 3 4 5 6 7