Маленький Хуан опять стал пешкой в чужой игре. Корди вцепится в него мертвой хваткой, прекрасно понимая, что он служит для нее пропуском в богатую и родовитую семью Кампусано. Но малыш заслуживает гораздо лучшей участи!
И тут у нее из глаз все-таки хлынули слезы, безостановочно покатились по щекам. Она вышла из комнаты, которую приготовила для сестры, и перебралась в свою собственную, отчетливо представляя, как Корди щебечет сейчас с Хавьером, рассказывает, что она, мать этого несчастного ребенка, пусть и с разбитым сердцем, но храбро вернулась к своей прежней карьере: надо было зарабатывать деньги на содержание малыша, которого она оставила в надежных руках своей старшей сестры; во всяком случае, тогда она считала, что в надежных… Корди умеет быть очень убедительной, мрачно думала Кэти, засыпая.
— Просыпайся, хватит прятаться за чужой спиной. Мы проговорили с ним до поздней ночи, и мне почти удалось убедить его, что ты лгала не из подлости, а просто по глупости, из-за того, что мог расстроиться твой план усыновить Джонни.
Этот хвастливый и преувеличенно веселый тон трудно было переносить, и Кэти уткнулась лицом в подушку. В голове у нее стучало, а глаза по-прежнему были на мокром месте. Ей совсем не хотелось вставать. И лучше всего — никогда.
Она могла себе представить, что Корди наговорила Хавьеру, каким отвращением засверкали его глаза, и лишь воспитанность помогла ему сдержать свой острый как бритва язык, а андалузская гордость — свести вопрос о ее вероломстве просто к шутке.
Кэти почувствовала, как прогнулся матрас, когда Корди села на ее постель.
— Я встала еще засветло, — продолжала Корди. — В данных обстоятельствах я посчитала это необходимым, немного пошныряла по усадьбе и нашла нашего непредсказуемого хозяина. Представь себе, он муштровал лошадь. Господи, он просто великолепен! Сплошное изящество и воплощенное мужское начало. Если ты еще не знаешь этого, его конюшня находится под патронажем Королевской школы верховой езды, а это, судя по всему, дает ему право заниматься разведением чистокровных испанских лошадей. Я почти уверена, что мне удалось уговорить его взять меня с собой на очередное представление — сегодня, по счастью, как раз такое состоится, — а после этого, конечно, на обед. Он сказал, что ему надо отлучиться в город по делам, но заверил меня, что это не надолго. Вот почему я заскочила к тебе поболтать. Потом у меня не будет на это времени, если мы уедем.
— Какое насыщенное у тебя утро! — Резкость в голосе Кэти смягчила подушка, и боковым зрением она увидела, как сестра пожала плечами, стрельнув в нее строгим взглядом.
— Любой интерес к человеку хорошо оплачивается.
Оплачивается… Теперь речь всегда будет идти только об этом. Сколько я помню Корди, та всегда все просчитывала наперед; все, что она делала или говорила, диктовалось материальными интересами. А ее собственные интересы были превыше всего.
Так что сейчас было не время давать выход своим чувствам. Кэти вздрогнула и, все еще уткнувшись в подушку, напряженным голосом проговорила:
— Я думала, что ты захочешь взглянуть на Джонни, а не на лошадей, какое бы чудесное представление они там ни устроили. Ты не видела ребенка уже несколько месяцев.
— Сначала то, что важнее. Тут я никогда не ошибалась, ты это знаешь или уже должна была бы знать. Если Хавьер готов жениться на матери своего племянника, мне не пристало сидеть сложа руки и ждать, когда он по ошибке женится не на той женщине. Кроме того, за ребенком хорошо ухаживают, да и ты, насколько я понимаю, не все время проводишь у его кроватки. Так что не будь такой занудой!
За все шесть месяцев Кэти первую ночь спала вдали от малыша, но у нее не было никакой возможности объяснить Корди, почему они с Хавьером оказались здесь, что это была его идея провести пару дней вдвоем, пока их не закружит хоровод счастливых приготовлений к свадьбе.
Она охотно согласилась на это предложение, потому что оно давало ей время рассказать ему всю правду, а ему давало возможность — если таковая потребуется — отказаться от своего предложения, благо никто о нем не знал, кроме доньи Луисы, а та достаточно умна и неболтлива.
— Вы вообще с Хавьером говорили о ребенке? — спросила Кэти и только скрипнула зубами, услышав ответное мурлыканье Корди:
— Нет, а зачем? Твое письмо яснее ясного сказало мне, чего он хочет: получить ребенка своего умершего брата во имя фамильной чести и всего такого прочего. У нас были другие темы для разговора. Я не собиралась сразу брать его за горло, просто рассказала, как я предана своему сыну, как скучала без него, как у меня болело сердце, когда мне пришлось оставить его с тобой, пока я зарабатывала на жизнь.
— Я сейчас тебя ударю! — прохрипела Кэти. — Не притворяйся, что забыла, как бросила его на меня и уехала. Ты же сама предложила мне усыновить его, потому что он тебе не нужен! И не стесняйся, скажи, уж не специально ли ты забеременела, узнав, что Франсиско из богатой и знатной семьи, у которой слишком много чести, чтобы отказываться от незаконнорожденных детей?
Корди перестала разглядывать свои ухоженные руки, ее глаза сузились, пробежав по вспыхнувшему лицу Кэти, и она насмешливо проговорила: — Смотри, как ты изменилась! Еще совсем недавно ты спотыкалась на каждом шагу, и мне приходилось разбираться с твоими проблемами, пока ты смотрела на всех сквозь розовые очки. Помнишь Дональда, твою первую настоящую любовь? Ты и в нем не видела ничего дурного, разве не так? Жалкое было зрелище. — Корди поднялась на ноги, в глазах у нее было презрение. — Ты была нужна ему для постели, а когда он тебя получил, то понял, что овчинка выделки не стоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53