– Значит, я не вызываю в тебе ни капли любви?
– А я в тебе? – спросил я.
Если бы мне не был известен ответ, я, естественно, не задавал бы этого вопроса.
Бастилла не ответила. Лишь гордо подняла голову.
– Наверное, мне следовало поговорить с тобой об этом еще в ту ночь, – пробормотал я. – Между нами нет любви. Есть физическое влечение, дружба и взаимное уважение. Для близких отношений этого недостаточно. По крайней мере я так считаю.
– Ты об этом пожалеешь, – прошептала Бастилла, напряженно улыбаясь.
– Мое тело уже сожалеет, – ответил я печально. – Но я понимаю, что поступаю правильно. Играть в подобные игры не входит в мои привычки.
Бастилла вновь промолчала. Я решил, что должен дать ей возможность побыть в одиночестве. Когда я пришпорил Нарцисса и поехал вперед, Пенрод и Аксиэль одновременно повернули коней назад и пристроились к ней с обеих сторон.

Священник смотрел на нас с упрямством молодого осла.
– Мы приехали в вашу деревню, чтобы спасти вас и эти священные предметы от врага, – сказал Орег.
Храм, в котором, помимо святого отца, находились мы с Аксиэлем, Орегом, Бастиллой и Пенродом, представлял собой маленькую деревянную постройку, вдвое меньшую, чем хижины местных жителей. Никто другой здесь просто не поместился бы. Перед нами разговаривать со священником пыталась Тайсала, но у нее ничего не получилось. Она выскочила из храма, размахивая руками и крутя головой.
– Все эти предметы утратили свою волшебную ценность, – сообщил Орег, рассматривая вместе с Бастиллой разложенные на алтаре вещицы. – Наибольшей силой обладал когда-то этот браслет, но сейчас и он практически потерял ее. Я это чувствую.
По недовольному выражению лица священника было видно, что его раздражает наше присутствие в святилище Мероны.
– В любом случае эти штуковины не стоят того, чтобы лишаться из-за них жизни, – спокойно сказал Аксиэль.
Я попросил пойти с нами именно сына короля гномов, потому что он меньше всех походил на северянина.
Священник несколько смягчился.
– Знаю, сын мой. Но вне этого храма и своего родного поселения я никто. Будет лучше, если я погибну вместе с ними.
– Поймите, если вы не послушаете нас, то не только подвергнете свою жизнь страшной опасности, а еще и поможете врагам сеять на земле зло, – сказал Орег. – Их цель состоит в том, чтобы овладеть как можно большим количеством подобных волшебных вещей, извлечь из них магию и применять ее в ходе осуществления своих дальнейших жутких планов. Мерона будет вам лишь благодарна, если вы убережете ее сокровища.
– Вы намекаете на то, что она беспрепятственно впустит негодяев в свой храм? – спросил священник.
– Уверен в этом, – ответил Орег. – Если боги, перед которыми преклоняются оранстонцы, станут так открыто вмешиваться в дела оранстонского народа, это неминуемо приведет их к войне с ворсагскими богами.
– Кто вам сказал, что ворсагцы почитают других богов? – продолжал упрямиться священник.
Я вспомнил одну мудрую фразу, которую слышал когда-то от Стейлы: если намереваешься убедить человека в чем-либо, узнай, кто он такой и чего хочет.
Я попытался взглянуть на нас глазами священника. Какими он нас видел? Чужаками, не понимающими его жизни.
Этого человека окружали фермеры и пастухи. Лишь их нужды и проблемы его заботили, а не проблемы знати, и уж, конечно, не проблемы всех Пяти Королевств.
Его руки покрывали мозоли. По-видимому, он помогал крестьянам работать на полях. Возможно, сам имел хозяйство.
Мне в голову пришла вдруг блестящая мысль. Я вспомнил главного пастуха своего отца и заговорил на просторечном оранстонском, пытаясь подражать его манере себя вести:
– Конечно, магам не понять нас, трудяг. – Я указал на Орега и Бастиллу. – До того, как стать солдатом, мне-то пришлось погнуть спину в поле! Мерона постоянно была со мной рядом. Помогала и сеять зерно, и жать. Все верно вы толкуете, святой отец. Эти вещи принадлежат храму, и уносить их отсюда никак нельзя. Но вот как только я представлю, что эта красота, – я кивнул на браслет на алтаре, – попадает в лапы ворсагцам, этим изуверам, уничтожившим в Серебряных горах целую деревню, так делается тошно!
Впервые с того самого момента, как мы начали этот разговор, мне показалось, что священник готов пересмотреть свою позицию.
– Может, временно вывезем отсюда эти вещи? – поспешил добавить я. – А как только ворсагцы провалят отсюда, сразу вернем их на место.
Священник сделал глубокий вдох.
Я услышал вдруг странный звук – так лязгают клинки мечей, ударяясь друг о друга – и рванул к двери. Одного взгляда на улицу мне было достаточно, чтобы понять, что происходит.
– Бандиты! – гаркнул я, выскакивая наружу.
Наверное, непрошеных гостей встретили на окраине деревни несколько оставшихся там солдат Тайсалы: теперь к ним уже подключились все остальные. Когда мы с Нарциссом подоспели к месту сражения, бой был в самом разгаре.
Нарцисс рванул в гущу дерущихся с полной готовностью, как и подобает настоящему боевому коню. Время замедлило для меня свой ход. Все мое внимание сконцентрировалось на драке – на каждом взмахе руки, каждом блоке, каждом ударе, каждой угасавшей на моих глазах жизни. Тостен сражался слева от меня, Пенрод – справа, но в тот момент это не имело особенного значения.
Мне нравилось драться, особенно с этими негодяями-бандитами. А сознание того, что за спиной у меня целая деревня невинных жителей и что я обязан защитить их, лишь помогало драться яростнее и жестче.
Сейчас, когда мой меч встречался с мечом врага в равной схватке, я мог по-настоящему проверить силу своего тела и духа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90