– Эта рабыня – имущество отца того человека, который мне ее продал, – пояснил Ландислоу.
– А его отец, – продолжил мысль брата Гарранон, – Черный Сирнэк.
– Речь идет об известном ростовщике? – удивленно спросил Дарах.
Возможно, он не слышал того, что рассказывали о брате Гарранона.
Нет, Ландислоу никому не должен был денег. Он славился умением заманивать знакомых придворных, которым до смерти надоела жизнь при дворе, в игорные притоны. Эти заведения принадлежали Сирнэку. Естественно, многие из друзей Ландислоу теряли в них огромные деньги. Но кто мог обвинить в чем-то самого Ландислоу?
– Правильно, это известный ростовщик. – Гарранон кивнул. – Не успел Ландислоу вернуть рабыню хозяину, как она сбежала. Мы ищем ее вот уже неделю. Признаться, если бы моему брату не подсказали направляться в Хурог, пристанище беглых рабов, мы никогда не нашли бы беглянку. Ее след привел нас сюда, к туннелю у реки. Нам не удалось открыть решетчатую дверь. Не понимаю, как она смогла туда проникнуть. Но не может быть сомнений: ее следы продолжаются и в самом туннеле.
Рассказывая свою историю, Гарранон больше смотрел на меня, чем на Дараха. Это тоже располагало меня к нему.
Большинство людей в нашем замке зачастую вообще забывали о моем существовании, даже когда я стоял рядом с Дарахом.
Я нахмурился и внимательно оглядел пол.
– Система сброса сточных вод.
Гарранон щелкнул пальцами.
– Конечно! А я-то ломал себе голову над тем, что это за туннель. Ведь эти сооружения построили когда-то гномы!..
Он жестом обвел тронный зал.
– Нет, – поправил его я. – Только сточный туннель – дело рук гномов.
– А-а. – Гарранон кивнул. – В любом случае сбежавшая от нас рабыня находится в подземном туннеле. И мы не знаем, как туда проникнуть.
Вообще-то решетчатую дверь никто не возвращал на прежнее место. Выбравшись в день смерти отца из туннеля при помощи Орега, я больше не ходил на реку. Скорее всего именно Орег закрыл вход в туннель после того, как в него вошла рабыня. Наверное, это происшествие и вызвало в нем сегодняшний приступ.
Удары хлыстом за моей спиной раздавались теперь ритмично и часто, хотя самого Орега вообще не было слышно.
– Мы оставили людей и собак у реки, – продолжил Гарранон. – А сами пришли к вам, чтобы спросить, существует ли где-нибудь другой вход в туннель.
– Нет, – ответил я.
– Ты ведь недавно забирался туда, Вард, – напомнил Дарах. – Наверняка тебе известно, как туда войти.
– Правильно. Я там был. Но в Хуроге не существует рабства.
Гарранон и его брат изумленно оглядели меня с головы до ног, а Дарах сильно нахмурился, догадавшись, что у меня на уме.
Я не испытывал положительных эмоций ни в отношении рабства, ни к Ландислоу. А Орег, судя по всему, решил помочь несчастной беглянке, и у меня не было причин отменять его решение.
– Мы знаем, что она там, – медленно повторил Ландислоу, думая, очевидно, что так я пойму его лучше. – Ее следы подходят к туннелю и продолжаются за решеткой. Мы поставим у того выхода людей, а сами войдем в другой, если он существует.
– Не существует, – спокойно ответил я.
– А ту решетку вы в состоянии открыть? – теряя терпение и забывая о хороших манерах, рявкнул Ландислоу.
Вероятно, он был не на шутку рассержен. Но я плевать хотел на его тон. Я многое слышал о выходках этого типа. Однажды ему удалось затащить в один из притонов Черного Сирнэка совсем юного парнишку. Лишившись денег, тот повесился. А был, как говорили многие, невероятно добродушным человеком.
– Да, я могу открыть решетку, – ответил я, улыбаясь, как будто не вполне понимал, о чем речь.
Дарах нервно дернул головой.
Забыв, наверное, что у меня слабый ум, а не тело, Ландислоу схватил меня за запястья.
– О! Борьбу я обожаю! – воскликнул я, ловко приподнял его в воздух и отшвырнул на несколько футов в сторону – туда, где у камина сидела свора мастиффов. Когда в тронном зале никого не было, а до времени выгула собак оставалось несколько минут, их приводили сюда.
– Не смей! – вскрикнул Дарах. – Что ты себе позволяешь, Вард?
Я обиженно указал рукой на Ландислоу.
– Но ведь он первый начал!
Гарранон отвернулся и обнажил зубы в ухмылке. Я был единственным, кто мог это видеть.
– Уверен, что вступать с тобой в борьбу наш гость вовсе не собирался, Вард, – проворчал Дарах, подошел к Ландислоу, который испуганно закрывался руками от собак, с интересом принявшихся обнюхивать его, и подал ему руку. – Прошу вас, милорд. Запомните, пожалуйста, что мой племянник умеет вести себя вполне цивилизованно, если к нему не прикасаться. Борьба – самое любимое его занятие!
В голосе Дараха звучал явный упрек.
Ландислоу окинул меня злобным взглядом. Он сознавал, что не должен был преступать рамки, ограничивающие поведение гостя.
– Кажется, я понимаю, каким образом мой племянник собирался ответить на ваш вопрос, – сказал Дарах, когда Ландислоу благополучно поднялся с пола и они двинулись назад, по направлению ко мне и Гарранону. – Наверное, кто-то подсказал вашей беглянке, что в Хуроге существует древний закон, запрещающий рабство.
– Я знаю об этом, милорд, – ответил Гарранон. – Но какое отношение этот закон имеет к нашей рабыне?
– Вы не совсем меня поняли, многоуважаемые гости, – спокойно сказал Дарах. – В Хуроге нет рабства. Поэтому если чей-то раб попадает на эту землю, он перестает быть рабом.
Ландислоу, судя по всему, не верил собственным ушам.
– Вы смеетесь над нами?
Гарранон крепко схватил брата за руку и повернулся к Дараху.
– Лорд Дарах, я уверен, что вы пойдете нам навстречу. Сделайте ради нас исключение, мы очень вас просим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90