– Да, – ответила она удивленно. – Знаю. Но как...
– Свяжись с ним, как только сможешь. Мне некогда объяснять. Но Баркеру можно доверять. Скажи ему, чтобы он пробрался ко мне в комнату в первый же вечер после моего возвращения. Всеми правдами и неправдами он должен быть у меня. Поняла?
Она кивнула, глаза ее были широко раскрыты.
– Устрой так, чтобы ты тоже была там вечером.
– Хорошо... Джим.
Я посмотрел на часы. Осталась минута и три четверти. Мы использовали их наилучшим образом. Машина остановилась.
– Помни о Баркере, – прошептал я.
Открыв дверцу, я вышел из машины. Дверца за мной закрылась, и машина двинулась дальше. Обелиск оказался совсем рядом. Я послушно обошел его. Выходя на Пятую авеню, я увидел в ста футах от себя человека. Пальто и шляпа у него были такие же, как у меня. Он размахивал малаккской тростью. Меня охватило любопытство. Я двинулся к нему и тут же остановился. Пойдя за ним, я нарушу инструкции Сатаны. Мне меньше, чем когда-либо, хотелось делать это. Я неохотно повернул назад.
Остановив такси, я поехал в клуб. Все вокруг было розовым. Мне хотелось петь. Прохожие на авеню весело скользили мимо. Ева слегка ударила мне в голову.
И вдруг розовый свет померк, песня заглохла. Возвращался рассудок. Несомненно, отсутствие ожерелья уже обнаружено. Двери музея закрыты, никого не выпускают без обыска. Вероятно, тревога прозвучала, уже когда я спускался по лестнице. Возможно, я единственный, кто вышел из музея.
Если это так, меня заподозрят. Я нарочно привлек к себе внимание охранников не только в коридоре, но и в самой сокровищнице. Они меня запомнили. Почему же я ускользнул, несмотря на весь переполох? Значит, у меня была для этого причина. А какова причала? Только сбежать с ожерельем.
Допустим, воровство не обнаружат до закрытия музея. Все равно мне трудно было бы объявить причину столь стремительного ухода. Я единственный, кто не заинтересовался происходящим.
Неужели Сатана пропустил ход в своей сложной игре, допустил ошибку в своих расчетах? Или холодно спланировал, чтобы именно на меня пало подозрение? Так или иначе, оно на меня падет.
С тяжелыми мыслями я отпустил такси и вошел в клуб.
– Рано вернулись, мистер Киркхем, – улыбнулся дежурный за стойкой, протягивая мне ключи. Совершенно очевидно, он не подозревал, что Киркхем, вышедший отсюда несколько часов назад, и тот, который только что вошел, – разные люди. Должно быть, мой двойник действительно хорош, подумал я.
– Следующие несколько часов я буду очень занят, – сказал я ему. – То, что я пишу, требует полнейшей сосредоточенности. Ничего, абсолютно ничего, сколь бы важно оно ни казалось, не должно отвлекать меня. Вероятно, мне будут звонить, возможно, придут посетителя. Говорите всем, что меня нет. Если придут репортеры, скажите им, что я встречусь с ними в восемь. Пришлите ко мне в номер все газеты к семи часам. Не раньше. Самые последние выпуски. И кто бы ни позвонил, меня не тревожьте.
– Положу запасной ключ в ваш ящик, – ответил он. Это хорошо действует.
Я пошел к себе в номер. Закрыв дверь, я тщательно осмотрел его. На столе почта за три дня. Писем немного, ни одного важного, все распечатаны. Два приглашения выступить на обедах. Сделанные под копирку копии ответов с извинениями и отказом были прикреплены к ним. Моя подпись под ответами выглядела совершенно нормально. Способность моего двойника к имитации, очевидно, распространялась не только на голос и внешность. Я с интересом заметил, что причина отказа – я не буду в городе в день обеда. Но где, во имя дьявола, я в таком случае буду?
Рядом с машинкой – пространный документ. Полистав его, я понял, что это доклад о возможности эксплуатации некоторых месторождений полезных ископаемых в Китае. Доклад адресован тому самому известному адвокату, который провозгласил тост за «новопроклятого» на вечере у Сатаны накануне. Доклад был выправлен моим почерком; аннотация тоже как будто была написана мной. Я не знал, какова причина всего этого, но был уверен, что адвокат легко, со всеми подробностями, расскажет о появлении этого документа. Моя вера в Сатану снова воскресла. Я почувствовал себя гораздо спокойнее.
Я обшарил карманы костюмов, висевших в шкафу. Ничего, ни одного клочка бумаги.
Наступило семь часов, в дверь негромко постучали. Вошел Роберт, ночной дежурный, с пачкой газет. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами, и видно было, что его распирают вопросы. Что ж, у меня тоже было множество вопросов. Что же написано в газетах? Но я не дам ему заподозрить свое незнание.
Поэтому я рассеянно взял у него газеты и с отсутствующим видом закрыл дверь.
Как только я открыл первую же газету, мне в глаза бросился заголовок:
ТРОЙНАЯ ТРАГЕДИЯ В МЕТРОПОЛИТЕН-МУЗЕЕ
ПОХИЩЕН БЕСЦЕННЫЙ ЭКСПОНАТ
НА ГЛАЗАХ ОХРАННИКОВ И ПОСЕТИТЕЛЕЙ УБИТА ЖЕНЩИНА
ЕЕ УБИЙЦА УБИТ ДРУГИМ ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ, БУДУЧИ ЗАДЕРЖАН, СОВЕРШИЛ САМОУБИЙСТВО
ИССЛЕДОВАТЕЛЬ КИРКХЕМ РАССТРАИВАЕТ ПЛАНЫ ПОХИТИТЕЛЕЙ
ОН ПОДНЯЛ ТРЕВОГУ И ЗАСТАВИЛ ЗАКРЫТЬ ДВЕРИ МУЗЕЯ
ПОСЛЕ СЕРИИ УБИЙСТВ, ПОГРУЗИВШИХ СОКРОВИЩНИЦУ В ХАОС, ПРЕСТУПНИК ПРЯЧЕТ ОЖЕРЕЛЬЕ ДРЕВНЕЕГИПЕТСКОЙ ПРИНЦЕССЫ И СКРЫВАЕТСЯ
МУЗЕЙ МЕТРОПОЛИТЕН БУДЕТ ЗАКРЫТ, ПОКА НЕ ОБНАРУЖАТ ОЖЕРЕЛЬЕ
Остальные заголовки в других выражениях говорили о том же. Я прочел материалы. Время от времени у меня возникало ощущение, что кто-то брызжет мне между лопатками ледяную воду. Процитирую наиболее полный отчет:
"Неизвестная женщина сегодня днем убита в музее искусств Метрополитен на глазах у полдюжины охранников и более двадцати посетителей.
Ее убийца пытался скрыться, но, прежде чем он смог уйти, на него напал товарищ этой женщины, бегущий споткнулся и получил нож в сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63