Ну, а за пляжем дома. Дома бревенчатые, есть и в два этажа, но больше одноэтажные. В общем, честно сказать, с Воронежем не сравнишь. У нас какие здания, в Воронеже! Это ж просто чудеса архитектуры. Многие есть даже с колоннами. Потом сады, машины, трамваи, автобусы, асфальт блестит, ну, словом, красота. А здесь даже мостовых нет. Песок. Так по песку прямо и ходят.
Валька опять расхныкалась: поедем, говорит, назад. Удивительное дело! Десять лет девчонке, и не может понять, что так просто это не делается – приехали и уехали. На маму министерство рассчитывает, знает, что в Волчьем носу есть доктор, больные ждут, может быть, волнуются. А эта ни тебе: поедем назад! Говорит, а не думает, что говорит.
Ну хорошо. Кое-как я её успокоил, а тут катер подошел, и на катере человек шесть, и все, оказывается, нас встречать. Кроме нас, оказывается, никто высаживаться на берег не собирается. Люди оказались ничего, веселые. Один старик на одну руку меня взял, на другую Вальку и снес в катер. Со мной-то, наверное, не следовало так делать, в тринадцать лет нечего человека на руках носить, да ладно, он не со зла. Он, правда, молчал все, но я видел: в бороду улыбается. Потом оказалось, что это очень уважаемый здесь капитан Коновалов, настоящий старый рыбак. Даже крупные специалисты с ним советуются, потому что он замечательно море знает. Зовут его Фома Тимофеевич, и его отец и дед моряками были. Сын у него в море погиб, и он внука растит – Фому. Ну, о Фоме потом речь. Про него мне много говорить придется. Кроме Коновалова, был председатель сельсовета, председатель колхоза и две медицинские сестры, В общем, все так хорошо нас встретили, выгрузили наши вещи, а капитан парохода очень любезно простился с нами и погудел на прощание. Потом на катере мы доехали до пристани, и тут тоже народ собрался, какие-то женщины-рыбачки, и матросы, и капитаны, так что по улице мы шли целой толпой. Мы трое в середине, а и сзади, и спереди, и с боков народ. Прямо будто мы делегация какая-то. Привели нас в больницу. Больница двухэтажная, каменная. Её только недавно построили. Стали мы больницу осматривать. Есть и рентген, и операционная, и в палатах чистенько. Лаборатория маленькая, своя аптечка. Словом, хорошо. В этом я кое-что понимаю. Всё-таки и отец врач и мать врач. Здесь же, при больнице, и наша квартира. Тоже нам понравилась. Две комнаты, кухня, мебель вся уже расставлена. И у нас с Валей, у каждого, отдельный стол для занятий. Приятно, что люди подумали: у докторши, мол, двое детей, обоим учиться нужно.
В общем, ходили мы по дому, осматривали, а потом я от других отстал и на улицу выбежал.
Смотрю – стоит возле дома паренек лет двенадцати. Ростом, пожалуй, пониже меня, но в плечах широкий, в высоких сапогах, таких, что другому взрослому велики будут. Руки большие, каждый палец, как два моих. Стоит, ноги расставил, лицо хмурое и смотрит на меня исподлобья.
– Ты, – говорит, – докторши сын?
– Я, – говорю.
– Ну, здравствуй.


Протянул руку, да так зажал в своей руке мою, что я чуть не вскрикнул, но удержался.
– Вы, – говорит, – откуда приехали?
– Из Воронежа, – говорю.
– У вас там, – говорит, – небось какое-нибудь южное море?
Я говорю:
– Нет, у нас там моря совсем нет, у нас река.
– Как это, – говорит, – моря нет! Совсем-совсем никакого?
– Совсем-совсем, – говорю, – никакого.
– Врешь ты, наверное!
– Вот, – говорю, – чудак! Ты думаешь, все города на море? А люди и без моря живут, да ещё как хорошо живут!
– Не понимаю, – говорит парень, – как жить без моря. Ну, иногда, конечно, на суше надо побыть – в школе учиться приходятся, в баню сходить, кино поглядеть, – а жить надо на море. Дед мой говорит, что человек животное морское.
– А кто, – спрашиваю, – твой дед?
– А дед мой, – говорит, – Фома Тимофеевич Коновалов, самый, – говорит, – замечательный капитан.
– А тебя, – спрашиваю, – как звать?
– И меня, – говорит, – Фома Тимофеевич Коновалов. У нас, – говорит, – все через раз или Фомы, или Тимофеи. А ты что ж, никогда я не видел моря?
– Нет, – говорю, – вчера в первый раз увидел.
– Так. – Он посмотрел на меня подозрительно. – Ну, и как оно тебе нравится?
Мне-то море совсем не понравилось, но я подумал, что ему это может показаться обидным.
– Да ничего, – говорю, – море. Приятное, – говорю.
Он мне, кажется, не очень поверил, но спорить не стал.
– Ну, – говорит, – коли так, будем с тобой дружить. Пойдем, – говорит, – я тебе коллекцию свою покажу.
– Что, – спрашиваю, – за коллекция?
– Там, – говорит, – много всякого: и крабы, и морские звезды, и губки, и акульи зубы.
– Ну что ж, – говорю, – если ненадолго, пожалуй, пойдем. Может, меня и не хватятся.
Только мы собрались идти, как, конечно, выскочила Валька.
– А, – говорит, – вы без меня куда-то собираетесь! Обмануть хотели! Небось куда-нибудь в интересное место идете. Я с вами хочу.
Я посмотрел на Фому, Фома – на меня. Он, видно, понял, что от неё все равно не отвяжешься. Пожал плечами и говорит;
– Пускай идет.
Мне половина удовольствия была испорчена. Фома показался мне парнем серьезным, и мы с ним могли бы о многом поговорить, ну, а при Вальке какой-уж туг разговор! Всё равно будет во все вмешиваться и нести свою девчоночью ерунду.
Мама говорит, что раз она моя младшая сестра, то я должен ей помогать, объяснять, ей все и защищать её от чего-то. Ну, защитить-то, я думаю, она сама себя защитит, такой у неё характер, а вообще-то я согласен и помогать и объяснять, только бы она в мои дела не лезла. Но вот как раз этого от неё и не дождешься. Прилипнет – и ничего не сделаешь.

Глава вторая. КАПИТАН КОНОВАЛОВ БОЛЕН

Так стали мы жить в становище Волчий нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48