Под ложечкой засосало в предчувствии недоброго. К тому же Соленый сунул правую руку себе за пазуху, где у него наверняка был пистолет…


* * *

– Мы чего, в Тарховку? – спросил Ремизов, когда красный автомобиль уже въехал в поселок. – Здесь кто-то из ваших знакомых?
– Считай, что угадал, – вполне спокойно ответил ему Багаев.
Водитель за всю дорогу не произнес ни слова. Он, похоже, великолепно знал маршрут, выруливая по узким улочкам к нужному дому.
– Серега, – обратился Иван Иванович, – ты извини, совсем забыл спросить. Оружие при тебе?
– Конечно! – машинально ответил Ремизов. И в ту же секунду с ужасом понял, что его сейчас попытаются разоружить. Холодок пробежал по всему телу, а к горлу подкатила предательская тошнота.
– Ты… на всякий случай отдай мне, – протянул к нему раскрытую ладонь Багаев.
На мгновение Ремизов глянул в глаза сидящему рядом человеку, и ему стало окончательно не по себе. Взгляд Багаева сулил ему смерть.
– Да, – выдавил он из себя. – Сейчас.
Опустил ладонь под полу штормовки. Но сделал это, наверное, несколько торопливо, потому что в следующую долю секунды левая кисть Багаева жестко зафиксировала его правый локоть, а ребром другой ладони Иван Иванович нанес точный и резкий удар Сергею в шею. Капитан отключился.


* * *

Один из охранников заглянул в комнату.
– Приехали!
Бизон и сам заметил через щель в занавеске подкатившие к дому красные «Жигули» с пассажирами.
– Ну наконец-то! – облегченно вздохнул он. – Ну ты даешь! – одобрительно хлопнул по плечу корейца. – Сдержал-таки слово!
– Я никогда напрасно языком не молочу, – без всяких эмоций отреагировал тот. – Сказал «приедет», значит, приедет.
Тут же дверь распахнулась, и Кешка, оцепенев, увидел, как вваливается сюда его вербовщик с неизвестным мужиком. Мужик был без сознания, и Багаеву приходилось тащить его под руки. У Монахова земля пошла из-под ног.
Багаев по-свойски пожал руки корейцу и Соленому, познакомился с Бизоном, который жестами и словами выразил даже некоторое почтение.
Пока приводили в чувство капитана Ремизова, поливая его водкой из бутылки, Кешка все еще сидел на своем месте без движения, хлопая ошарашенно глазами и не веря тому, что видит. Очнулся лишь тогда, когда Багаев повернулся к нему и спросил:
– А вас как?..
– Мо… Монах, – в муках родил тот, вызвав всем своим видом дружное ржание присутствующих.
– Да! Иван, – обратился к нему Бизон, – знакомься. Иннокентий, – представил он Кешку. – Тот, кто исполнит.
– Он?! – выказал неподдельное удивление Багаев.
– Бедные мы люди! – развел руки Бизон. – Больше некому!
Багаев своей рукой так сжал Кешкину ладонь, что тот от боли чуть не вскрикнул. С другой стороны, боль заставила его собраться.
Ремизов начал подавать признаки жизни. Его крепко связали и, словно мешок, бросили в угол.
– Он нам нужен? – поинтересовался Бизон почему-то именно у Багаева.
– Все что мог, он уже сделал, – презрительно взглянул на связанного Иван Иванович. – Но этот?! – Он опять с недоумением посмотрел на Кешку. – Сможет?
То ли Багаев не хотел допускать Монахова непосредственно к убийству, то ли решил прикончить его вместе с капитаном.
– Сможет, – ледяным голосом проговорил Соленый.
– А не сможет, тогда… – Кореец сделал выразительный жест ребром ладони по горлу. – На фига попу баян?
Без лишних слов Багаев, сам бледный как смерть, приблизился к Монахову и вложил в его руку пистолет.
– Я?! – отшатнулся Кешка. Он до сих пор не мог поверить в то, что видит здесь Багаева. – Его?! – бешено вращая глазами, он обвел взглядом комнату и людей, находящихся здесь.
– Его! – с хищной улыбкой произнес Соленый, доставая свой пистолет и направляя ствол на Монахова.
– Вперед! – по-военному скомандовал Багаев и тоже передернул затворную раму своего «Макарова». – Или я – тебя, – добавил он почти шепотом.
С трудом переставляя одеревеневшие ноги, Кешка Монахов, по-зоновски Монах, а по-милицейски Голубь, подошел к лежащему в углу связанному человеку, глядящему ему прямо в глаза.
– Не ссы, пацан, – хрипло вырвалось из груди Ремизова. – Стреляй.
– Стреляй, – повторил за ним Багаев.
Кешка почувствовал у себя под ребром ствол милицейского пистолета. Иван Иванович стоял сзади и готов был нажать на спусковой крючок. Монахов не сомневался, что, как только он убьет этого связанного парня, Багаев прикончит и его самого. Но все же ничтожная надежда остаться в живых теплилась в его сознании. Подняв ствол на уровень головы связанного, он облизал вспухшим сухим языком верхнюю губу и…
– Стой! – скомандовал Бизон. – Не здесь. Кровищи мне набрызгаете по всей комнате. Тащите его в сад. Там и кончите.
Ремизова подхватили под руки и выволокли из дому. И тут у Монахова началась истерика.
– Не-е-ет!!! – кричал он. – Я не могу! Я не буду! Я…
Багаев изо всей силы ударил его кулаком в лицо. Кешкино тело отшвырнуло ударом на несколько метров в сторону. Иван Иванович тут же подошел к нему и, помогая подняться на ноги, зловеще прошептал в самое ухо:
– Стреляй, идиот! Не бойся!
Находясь в полубредовом состоянии, Монахов приблизился к лежащему на сырой земле Ремизову и… несколько раз выстрелил, не целясь.
– Ну вот! – довольно воскликнул Бизон. – А то все «не могу», «не буду»! Куда ты денешься?
– Труп надо увезти отсюда, – проговорил Багаев.
– Вот ты и увези, – отреагировал на его слова Бизон.
– Помогай! – прикрикнул на Монахова Иван Иванович.
Они вдвоем погрузили убитого в багажник красных «Жигулей».
– А ну вылазь, – обратился Багаев к водителю. – На хрена мне свидетели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123