Но главная сложность в другом.
– Да?! – удивился кореец. – А в чем же?
– В том, что уехать отсюда пустым, в смысле результата работы, Багаев не сможет. И это станет основным препятствием в наших переговорах с ним. Он ведь тоже зависит от своего начальства. И Москва потребует от него отчета о проделанной работе. Что он им ответит? «Ошибка вышла! Нет никаких наркотиков!» Кукиш с маслом. Не сможет он так сказать. Не поверят ему. Сожрут Багаева и назначат на это дело другого. А тот еще неизвестно, как себя поведет.
– Ну допустим, – кивнул кореец. – Какие твои предложения?
– Если тебя это интересует, слушай. В тот момент, когда будешь ломать Багаева деньгами, дай ему понять, что сдашь пару-тройку своих людей. Для общего блага.
– Да ты что?! – Ким аж подскочил с места. – Я не шакал, чтобы корешей сдавать!!! Ты! Ты за кого меня принимаешь?! – В нахлынув шей ярости Ким схватил в руку стул и со всей силы долбанул его об пол. Да так, что тот разлетелся вдребезги.
Соленый по-прежнему сидел спокойно и даже не пытался спорить с ним, бесстрастно наблюдая, как кореец носится по комнате и крушит все на своем пути, вымещая накатившую ярость, матерясь во все горло и проклиная этот паскудный мир.
Вконец выбившись из сил, Виталий Ким рухнул на диван, тяжело дыша и презрительно глядя на Соленого. Тот понял, что можно продолжать.
– В общем, так, Циркач (корейца передернуло: он же просил Соленого не называть его блатным именем!), ты заплатишь этому мусору деньги и подставишь кого-нибудь из своих людей – из тех, кто подешевле. Полковник твой, как его… Султанов, обстряпает все таким образом, чтобы в Москве сложилось мнение, будто Багаев раскрыл здесь и обезвредил крупную банду наркоторговцев. Только так и – никак иначе.
Произнеся эти слова, Соленый вышел в ту комнату, из которой только что пришел сюда, и повалился там на кровать. Кореец слышал, как скрипнули под ним пружины.
Посидев в одиночестве и поразмыслив хорошенько, Ким пришел к выводу, что его давний кореш – Данил Солонов по кличке Соленый – совершенно прав. И волки будут сыты, и овцы целы. А что до дешевых козлов – так плевать на них с высокой колокольни. «Шестерок» нынче пруд пруди, только свистни! Хорошо все-таки, что он взял в помощники Соленого…
С улицы к воротам подъехала машина, и Виталий по звуку мотора без труда определил, что вернулся двоюродный братишка. Это его темно-зеленые «Жигули» подкатили сейчас. Значит, встретил он курьера из Ленинграда. Очень хорошо. Деньги были весьма кстати. Ими и рассчитается кореец с московским мусором.
Славик – а это именно он привез Монахова с вокзала – сам прошел в калитку и отворил ворота для того, чтобы заехать во двор. Виталий по-прежнему оставался в комнате. Соленый выглянул на секунду в дверной проем, давая понять Киму, что догадался о прибытии курьера.
– Вот. – Кешка вошел внутрь и опустил перед собой тяжелую сумку с деньгами.
– Проходи, присаживайся, – обратился к нему кореец. – Как в дороге, все спокойно?
– Спокойно, – произнес Кешка, изо всех сил стараясь не показать охватившего его волнения.
– Что здесь? – покосился он на сумку.
– Не мое дело. Я привез. А что там, понятия не имею. Сами разбирайтесь, мне пора обратно. – Он даже привстал, словно и впрямь собирался уходить. Нервы у Кешки сдавали. Хотелось плюнуть на все и бежать отсюда сломя голову.
– Ух! – наигранно удивился кореец. – Какие мы шустрые! Чуть что – сразу бежать. Так не годится. Давай-ка хоть чаю выпей. – Он хлопнул два раза в ладони.
Во дворе у большого пузатого, самовара засуетились две женщины.
Соленый на цыпочках отошел от двери. Все это время он наблюдал за курьером через небольшую щель в приоткрытой створке. На секунду задумался и – покинул свое убежище через вторую дверь, выходящую прямо во двор. Там возле «Жигулей» копошился Славик, протирая стекла и остукивая колеса. Соленый что-то шепнул ему на ухо, и Славик подошел к женщинам с каким-то указанием.
– Как в Ленинграде? – любезно поинтересовался у Кешки Виталий.
– Дожди, – односложно ответил тот. Но по нему было видно, что первая скованность прошла.
– Как Бизон поживает? Добра наживает?
– Я чужое добро не разглядываю, – немного дерзко ответил Монахов.
– И это правильно. Ну давай поглядим, что ты мне привез. Открывай сумку.
– А чего я? Сумка не моя. Вы лучше сами ее откройте.
У корейца зародились смутные подозрения. Он встал со своего места, близко подошел к Монахову и одним незаметным движением швырнул его на пол.
– Открыл сумку, сучонок!!! – рявкнул он.
Покатившись кубарем, Кешка уткнулся носом аккурат в свою ненавистную ношу, с которой пересек полстраны.
На крик корейца в дверях тут же появился Славик, держа в руке отточенный, как бритва, нож. Он, ни слова не говоря, кинулся к Монахову и, оттянув назад его голову, приставил холодное лезвие к горлу.
У Кешки похолодело внутри.
– Ты здесь не фокусничай, придурок, – угрожающе произнес Ким. – Молись, чтоб живым отпустили, и делай, что тебе говорят.
– А может, он стукач? – весело предположил Славик, глядя на Виталия и не убирая от горла Монахова нож. – Так давай прирежем его!..
– Не надо. – На пороге появился Соленый. В руках он держал поднос с чайником, пиалами и лепешками, чему кореец несказанно удивился. Он не ожидал увидеть Соленого в качестве официанта. К тому же кореш поступал необдуманно, нарушая правила игры и влезая в разговор, не согласовав свои действия с хозяином дома.
При виде появившегося неизвестно откуда Соленого Кешка стал задыхаться. Жадно хватал ртом воздух, извивался всем телом, пытаясь вырваться из объятий Славика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123