помогающие, мешающие и запутывающие ситуацию. Урчи конечно же был мастером в последнем из них.)
Ремох пришел в полный восторг и приплясывал от возбуждения и желания поскорее увидеть истинное волшебство. Урчи тоже согласился на эту затею с превеликой радостью, не замечая никакого подвоха, хотя и не понимал, как она может помочь в решении текущих проблем.
За короткое время, пока Урчи бродил по городу и, как наемный маг, помогал людям за умеренную плату, были совершены следующие деяния, достойные занесения в анналы.
Одним из первых, в надежде обрести умение безошибочно определять заболевание пациента, обратился лекарь, желающий стать лучшим из лучших. Если б можно было вылечиться от болезни, просто описывая ее симптомы врачу! Но хуже того, зачастую больные не способны нормально рассказать и описать, что болит, при каких обстоятельствах начинается, как часто, каков характер боли и прочие детали, важные для установления диагноза.
Урчи заколдовал прослушивающую трубку, и стоило лекарю прижать ее к груди больного, как все мысли того и ощущения становились видны как на ладони. Имелся только один побочный эффект – в это самое время пациент мог, точно в открытой книге, читать мысли самого врача. А это уже было неудобно: ведь одновременно с тем, как врач понимал, что за болезнь, больной осознавал, что эскулап совсем не уверен, как его следует лечить и вообще удастся ли вылечить. А любой доктор вам скажет, что основой успешного лечения является вера в лечащего врача.
Один историк и археолог просил помочь расшифровать загадочные письмена, что он обнаружил в глубине дальних заброшенных шахт. С помощью заклинания удалось отыскать человека, способного все подробно растолковать, поскольку он сам и выполнил эти рисунки, когда был ребенком много лет назад. К сожалению, оплату с археолога взыскать не получилось.
Богатый владелец скакового коня потребовал сделать так, чтобы тот всегда побеждал на скачках. «Но смотрите мне, – пригрозил он, – знаю я подобные штучки, так что уж придумайте такое; чтоб никто ничего не углядел!» Это был редкий случай, когда наложенные чары абсолютно точно исполнили волю заказчика. Но когда тот, беснуясь от радости на трибуне, обнаружил, что все смотрят на него, как на умалишенного, а затем выяснил, что никто не заметил, что его жеребец пришел первым к финишу (да и просто не могли вспомнить, чтобы он вообще участвовал в забеге), – гамма его чувств обрела тот самый, иссиня-черный, чернильный оттенок, который бывает лишь у пятна, посаженного на любимую рубашку.
Спасаясь от разъяренного владельца скакуна, Зар пропыхтел на бегу:
– Хорошо еще, не согласились на первоначальную идею, когда он требовал, чтоб его деньги росли как на дрожжах. Куда б нас это тогда завело?
Главный сборщик налогов, корыстолюбивый, алчный и видящий людей насквозь, попросил еще большей проницательности затем, чтобы наверняка знать, сколько человек утаивает деньги от закона и где их можно отыскать. Заклинание честно выполнило задачу, но заодно многократно усилило и остальные черты характера. Поэтому жадность его возросла безмерно, и когда он наотрез отказался отдать даже мелкую монету из собранных налогов своему повелителю, то с позором был выгнан с занимаемой должности (как говорится, под несмолкающие аплодисменты). А, уйдя с нее, лишился он и магического таланта. К сожалению, из-за усилившейся жадности и сама безукоризненная, как всегда, работа Урчи не была оплачена.
Пришедший пастух сетовал; что не может выполнять свои обязанности, ибо стоит только ему остаться в одиночестве, так в голову лезет множество мыслей, будоражащих, волнующих, заставляющих нервничать, расстраиваться и переживать, и поэтому очень хотел бы иметь способ избавиться от них. Заклинание удалось на славу: теперь ему достаточно было выбрать любого барана или овцу, прислониться лбом к ее лбу, и беспокоящая его мысль переходила к овце, навсегда покидая прежнего обладателя. Пастух поначалу был счастлив, но позже выяснилось, что теперь овцы стали вести себя неадекватно: некоторые судорожно метались по всему пастбищу, другие отчаянно дрались друг с другом, третьи ложились и не желали никуда идти, а четвертые тихо блеяли и постоянно преследовали самого пастуха. А уж если по ошибке выбрать овцу, которой уже досталась какая-нибудь мысль, и поделиться с ней еще одной, то ее поведение выходило уже за всякие рамки разумного. И пасти стада стало теперь еще тяжелее.
Даже один вельможа пожаловал.
– Не могу, – говорит, – страдаю, у меня почему-то постоянно то совесть проснется, то честность замучает. Совсем убирать их не надо, но нельзя ли сделать так, чтоб повернул какой рычаг: и все ненужное отключалось.
Приборчик магический сконструировали быстро, но то ли чары были слишком ненадежные, то ли работали в спешке, но каждый поворот рычага вызывал цепной эффект: у одного отключается порядочность, сразу у другого усиливается высокомерие, у третьего повышается доблесть, а у четвертого пропадает рассудительность. И поскольку изменения происходили непредсказуемо, будто пробежавшая по залу молния, а понять, что и у кого изменится следующим, было невозможно, пользоваться прибором так никто и не рискнул.
Хозяин гостиницы, чьих постояльцев замучило привидение, просил утихомирить его, чтоб оно никогда более и не вздумало пугать и беспокоить честных граждан. Заклинание удалось, но не до конца: изменился характер привидения, и теперь призрак будил постояльцев по ночам, чтобы рассказать новый анекдот или последнюю сплетню.
– Я не понимаю, – недоумевал Ремох, – ведь можно же было решить эти задачи и проще, и лучше, и быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66