Меня не удивляет, что Алан и Терри перешли на тренерскую работу и весьма в ней преуспели. Они всегда проявляли научный подход к игре, и хотя никто из них никогда ничего мне не говорил, но я чувствовал, что оба предпочли бы, чтобы мой взгляд на футбол был более традиционным и общепринятым. Алан и Терри мне нравились, и я всегда считал, что в их рассуждениях есть много толкового, но я никогда не понимал смысла долгих теоретических рассуждений о футбольной тактике. Мне кажется, что нынешние тренеры в немалой степени лишили игроков индивидуального стиля и свободы самовыражения, а я всегда сопротивлялся любым попыткам заставить меня изменить своей игре. Я любил делать все по-своему.
Эдди Бейли, славный малый, отличавшийся тем великолепным чувством юмора, которое присуще простому народу, и зычным голосом, отчаянно пытался заинтересовать меня тренерскими идеями, но я успешно от них отбивался. Ему удавалось отлично вымуштровать нас в предсезонный период, заставляя неотступной ворчней бегать все более длинные кроссы. Я никак не мог взять в толк, зачем кудато бежать, если нет мяча, и постоянно тянулся на этих пробежках далеко позади всех. Я никогда не считал себя кем-то вроде Эмиля Затопека. Знаменитый чехословацкий стайер, олимпийский чемпион.

Славный старина Эдди обычно следовал за нашей группой на велосипеде, подгоняя нас окриками и руганью. Однажды мы спрятались в кустах и, напав на него из засады, отобрали велосипед и скинули его в канаву. Но дух его не был поколеблен, и Эдди принялся гонять нас на тренировках с утроенной решимостью.
Но самым кошмарным и бессмысленным занятием были для меня двадцатиминутные тренировочные игры без мяча, которые нас заставляли проводить Билл и Эдди. Я помню, как тогда сказал Клиффу Джонсу: «Или мы спятили, или они…»
Прекрасной в «Тоттенхеме» для меня оставалась лишь наша жизнь вне поля. Алан Джилзин оказался достойной заменой Бобби Смиту как на поле, так и за стойкой. Мы с ним быстро нашли общий язык в игре, подходящим партнером он стал для меня и в баре. Его любимым напитком был бакарди с кока-колой, и он так усиленно практиковался в этом деле, что я бы тогда обязательно поставил на него против любого, кто вызвался бы с ним потягаться.
Фил Бил, Джимми Робертсон, Джо Киннир, Сайрил Ноулс, а иногда и Майк Инглэнд с Терри Венейблсом были членами нашего клуба «Бел энд Хэр», королем которого оставался Дейв Маккей. Когда же он перешел в «Дерби», чтобы и там славиться, как «великий Маккей», я стал больше уделять внимания питейным заведениям Эссекса. Теперь мое время распределялось между тремя основными занятиями: футболом, бизнесом и выпивкой. Билл Никольсон по-отечески мягко предостерегал меня от пьянства, когда после одной шумной вечеринки в Югославии мое пристрастие к алкоголю стало ему особенно заметно. Накануне мы победили команду «Хайдук» в матче Кубка обладателей кубков и теперь решили расслабиться в ночном клубе при нашей гостинице.
Ребята из прессы разведали, что в ночном клубе предлагают весьма завлекательное зрелище и сообщили об этом игрокам «Тоттенхема». Даже Билл Никольсон, который очень редко ходил в подобные заведения, был настолько заинтригован, что тоже отправился посмотреть программу кабаре, где выступала некая дама с огромным бюстом, демонстрировавшая стриптиз и лазанье по канату.
Я пропустил кружек десять пива и уже собирался, закончить на этом вечер, как двое русских, которые видели днем мою игру, пригласили меня к своему столу и предложили выпить за королеву Англии, на что я ответил тостом за президента СССР. В течение примерно часа мы провозгласили множество тостов за таких деятелей, как Гарольд Вильсон, Фидель Кастро, выдающийся русский вратарь Лев Яшин и, поверите ли, сэр Альф Рамсей. Мой тост за Альфа к тому времени мог прозвучать примерно так: «Пшувыптзр…» Закончил я его с выпученными глазами и еле держась на ногах.
Прежде чем меня унесли в номер, кажется, я еще успел столкнуть кого-то в бассейн.
На следующий день в самолете Билл очень вежливо мне заметил, что я, конечно, взрослый человек и волен сам решать, как мне следует поступать, но он надеется, что в будущем я не буду устраивать представлений на публике. И еще он посоветовал мне пить поменьше.
Но я к таким советам не прислушивался. Ведь все у меня шло хорошо.

«Пью за Англию …»

Твоя страна взывает!
И будучи навеселе, услышь ее
призыв!
Уильям Купер (1731–1800)

Славный старина Альф Рамсей – сэр Альфред Рамсей – раскусил меня за пять минут. Он прекрасно разбирался в людях и быстро сообразил, что я человек независимый, плохо управляемый и понимаю футбол иначе, чем он со своим осторожным, методичным и скрупулезным подходом к игре.
Он разобрался во мне уже во время нашего первого разговора; правда, речь тогда шла не о футболе. Разговор произошел накануне матча со сборной Чехословакии в Братиславе. Эта игра была одним из первых выступлений сборной Англии под руководством Альфа. Рамсей объявил нам распорядок дня после матча. «Автобус отправится через 45 минут после игры, и мы вернемся в отель все вместе», – сказал он, в упор глядя на слушавших его игроков, и у всех было ощущение, будто их гипнотизируют.
В раздевалке возникло недовольное шевеление, и я почувствовал, что мои приятели ждут от меня каких-то ответных действий.
– Некоторые из нас хотели бы знать, – сказал я, – можем ли мы пропустить пару кружек пива, прежде чем вернуться в отель.
Я передам ответ Альфа слово в слово, так как последующий опыт показал, что он ругался только тогда, когда хотел, чтобы его лучше поняли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48