– Да нет. Я не очень красивый. И вообще, я уже старый. – Почему-то сказал я. И сам, испугавшись того, что сказал, ведь старым себя не считал никогда, даже в неприятные минуты, добавил:
– Мне 37 лет. – Можно подумать она понимает, что такое 37 лет. А, может, и понимает?
– Ты вееееееечный. Вечный не может быть старым. – Сила обводила глазами комнату.
– Здесь очень интересно, столько всяких элементов. А мы где? У вас такой маленький мир?
– Нет, просто мы находимся в квартире, а мир у нас большой. – Я посмотрел на часы, засекая двадцать минут, которые были выделены для общения.
– Что это у тебя? – заметив мое движение, она показала глазами на часы.
– Это часы. Они показывают время.
– Они показывают 37 лет?
– Нет, они показывают не тридцать семь лет, они показывают… Ничего они, впрочем, толком не показывают, так, циклы и служат для синхронизации действий людей между собой, а ко времени они имеют… Косвенное отношение. – Ну и сказал… Сам не понял, что…
Сила сидела, не шевелясь, а только крутила головой, рассматривая все вокруг. Остановила взгляд на светящейся люстре.
– Это квартира?
– Нет, это люстра.
– Люстра – не квартира?
– Хм, нет… Люстра находится в квартире.
– А квартира что? А это что? – опустив голову, посмотрела на правую руку, потом на левую, потом снова на правую, как-то неестественно подняла ее и замерла с гримасой мучительной внутренней работы. Результатом работы оказалось то, что она смогла указательным пальцем указать на мебельную стенку. – О-о-о, – она вытянула губы, произнося восклицание на длительном выдохе.
– Так показывают? – она даже засветилась от радости, что это у нее получилось.
– Это мебель. Мебель тоже находится в квартире. А как ты узнала, как нужно показывать?
– Правда я молодец, я, знаешь, какая умная и быстрая. Я у Нее прочитала, у Нее это сверху лежит. – Она поднесла руку к голове и постучала пальцем по виску. Потом опять показала рукой на мебель.
– Это мебель, не квартира. Мебель – не квартира, – она отрицательно покачала головой и победоносно посмотрела на меня.
– И это не квартира, это люстра, – указав с явным удовольствием снова на люстру.
– А что квартира?
– Ну… квартира – это стены. – Я обвел руками вокруг. Было очень странно все это ей объяснять и показывать. Я чувствовал себя экскурсоводом в детском саду. Хорошо, что она пока не вспоминала о цветке-ребенке, а я тоже немного отвлекся от напряжения, которое только что испытывал с Кирой.
– Стены – это квартира, – подытожила Сила. – Это твои стены. Ты можешь делать с ними что хочешь. Правильно?
Ну и задачка.
– Не совсем правильно. «Стены-квартира» вроде мои, а вот делать с ними, что хочу, я не могу. Вернее могу, но не все. – Я и сам чувствовал, что несу чушь, но слишком непростые были вопросы. Мы действительно часто называем своим то, что на самом деле не совсем наше – в широком понимании этого слова.
– Ну, ты все равно молодец, хорошо, что ты сделал этот мир. Ты же его сделал, чтобы меня развеселить, чтобы мне было не скучно? И скрывал от меня. – Сила повернулась ко мне, и поскольку я был совсем близко, заглянула мне в левый глаз, внимательно вглядываясь в зрачок, помахала рукой. – Эй-эй, я здесь, привеееееет.
– Кому это ты машешь?
Она хотела ответить и уже даже открыла рот, но ничего не сказала, а на ее лице отразилась беспомощность и растерянность, притом это выражение было настолько непосредственным, что я улыбнулся.
– Ой, а я не помню. Я забыла, откуда ты меня вызвал. Оно так далеко-далеко у меня в памяти, что я не могу его достать. Как будто… – Передо мной сидела Кира, но уже с лицом не ВЛКа, а ребенка, который потерялся и не может вспомнить название улицы и фамилию родителей. После долгих секунд молчания Сила задумчиво произнесла: – Чтобы вспомнить, мне нужно вернуться… Но тогда, я, наверное, забуду то, что я была здесь. – Она хмыкнула, но уже не столь растерянно. – Ничего, это не страшно, я смогу вспомнить, я не знаю, откуда я знаю, но я знаю точно, что я умею это делать, вспоминать то, что было в разных состояниях… Только сейчас почему-то не могу…
Двадцать минут пролетели как секунда. Я вернул Киру.
– Что это мы тут сидим? Я есть хочу. Чего развалился? – она пнула меня. – Пойдем на кухню. – И совсем уже ласково прибавила: – Извини меня. Я себя плохо вела… Не знаю, что на меня нашло. – Она хитро на меня посмотрела. – Я компенсирую…
– Я не сержусь. Я люблю тебя даже когда на тебя находит…
Хорошего настроения у Киры хватило до утра. Утром, проснувшись, она снова постаралась взять вчерашнюю ноту, но я не говоря ни слова, посадил ее на диван и дал шар.
– Это что еще за народное творчество? – повторила Кира вчерашнюю фразу, отчего у меня по коже прошел озноб. Было ясно, что она ничего не помнит. Замечательно, но жутко с непривычки.
На этот раз я промолчал, дожидаясь, когда заработает природное любопытство. И оно опять не подвело. Как только Кира, загипнотизированная шаром, замерла, я сказал:
– Дунь в дырочку.
– Привеееееет. Будем разговаривать?
– Привет. Конечно, будем, и будет делать еще много интересного.
– На чем это мы остановились? Ты чего молчишь? А что это на тебе? Этого не было… – Она как будто чего-то испугалась и попыталась отстраниться от меня.
– На мне другая одежда. Но я тот же самый. – Я протянул ей руку. Она осторожно до меня дотронулась и сразу отдернула свою ладонь.
– Здесь прошло время. Около двенадцати часов.
– Это сколько?
– Это немного, но я успел раздеться, поспать, одеться и позавтракать. – Вся она превратилась в большой напряженный вопросительный знак, силившийся понять. Объяснять все это было бесполезно – разберется по ходу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104