Он несколько раз провожал Киру до дома, приглашал на ужин, в театр, на вечеринку к друзьям. В отличие от Максима, много расспрашивал о том о сем, пытаясь врачевать не только тело, но и душу. Кира сначала поддалась, потом насторожилась. Не найдя подвоха, расслабилась и успокоилась, уверовав в свою женскую неподражаемость и обаяние. Максим все видел и часто подтрунивал над Кирой.
– Такой шикарный мужчина за тобой ухаживает, красавец, спортсмен… Только что не комсомолец, – говорил он. – А ты так к нему сурова, так строга и неласкова. Сходила бы ты, что ли, с ним куда-нибудь, осчастливила бы парня…
– Он и так счастливый, – отвечала Кира. – Вон сколько девчонок разных возрастов и форм за ним бегают – выбирай любую.
– Но он любую не хочет… Он тебя хочет… Гляди, гляди, как смотрит, не взгляд, а буровая установка. Слушай, может, ему что-нибудь от тебя нужно?
Кира превращалась в удивленный знак вопроса:
– А что с меня взять?
– Ну, я не знаю, – смеялся Максим. – Связи, наследство, недвижимость…
Кира состроила беспощадную гримасу.
– Ну шучу я, шучу. Ты самая обаятельная и привлекательная. Кстати, я тоже весь у твоих ног.
Звонил дед Георгий. Он совсем расклеился. Просил Киру обязательно прилететь хотя бы на несколько дней. Говорил, что должен с ней поговорить, рассказать о чем-то важном. Кира восприняла это, как очередную уловку заманить ее к себе, и не придала особого значения состоявшемуся сумбурному разговору. Дед Георгий говорил бессвязно, то бормоча, то переходя почти на крик, перескакивая с одной темы на другую, потом возвращаясь, но совсем уже по-другому высвечивая ситуацию, часто называя Киру Сандро, кашляя, заикаясь, все чаще вставляя в смесь русского с английским армянские слова и выражения, а под конец, вообще переходя на армянский, которого Кира не знала. Тем не менее Кириллу про звонок из Лондона рассказала и даже заметила, что хорошо бы деда навестить.
– Конечно, поезжай, – внимательно выслушав Киру, констатировал Кирилл. – Тебе сейчас неплохо было бы сменить обстановку, отвлечься.
Они сидели на ковре в гостиной, пили вино, ели всякие вкусности и слушали музыку. После освобождения от Давида они старались не расставаться и проводить как можно больше времени вместе, точнее, Кирилл стал стараться. Кира старалась всегда. А Кирилл начал теперь, когда увидел, что ей действительно очень тяжело. Она переживала, и этого нельзя было скрыть. Кирилл и сам остро ощущал тоску и чувствовал тяжесть и опустошение. Вместе – лучше, легче, теплее. Особенно Кире нравилось, крепко прижавшись к Кириллу, представлять, что она в нем живет, смотрит из него на мир, общается с теми, кто вне, а как только становится не по себе, или страшно, или просто неприятно, – тут же проваливается в него и закрывает вход для кого бы то ни было, обретая невиданный покой.
– А хочешь, поедем вместе? Поехали, а? – Кира подняла на Кирилла умоляющие глаза.
– А удобно?
– Конечно, удобно. Дед живет один в огромном доме. Там куча места и старый камердинер, такой же старый, как и дед. Они с ума сойдут от счастья…
– С ума, пожалуй, не надо. Количество сумасшедших на единицу площади и так превышает все мыслимые границы.
– Если шутишь, значит согласен, – Кира накинулась на Кирилла с поцелуями.
– Не вижу препятствий, Кирочек, – он обнял ее и стал гладить по голове – Кира сразу потерялась в его пьянящих объятиях.
«У нее не было другого выхода? Part»
Пришло письмо. Я расстроился. Оказалось, еще не конец. Как жаль.
«Это сделала не она. Кирилл» «Ты знаешь, кто? Part» «Нет. Кирилл».
«Сделать это – значит расписаться. Я не знаю других с таким же почерком. Это она. Вопрос в необходимости. Все другие вопросы позже. Part».
«Добрый день, Part.
Да, ты прав по поводу того, что сделать – это значит расписаться.
Но идентифицировать подпись не столь просто. Как кажется. Увы, необходимость сделать это была стопроцентная. Страх, в котором она жила все лето, в последние дни перешел в ужас. Кирилл».
«Означает ли это, что она долго терпела? И почему все же не вытерпела? Он любил ее. Эта любовь была болезнью. Она не должна была… Ты знаешь, как это случилось? Part».
«Добрый день, Part.
Она терпела несколько месяцев. А не вытерпела, потому что, очень боялась умирать в муках. И была уверена, что к этому идет. Второе – она очень гордая. В последние несколько дней он научился управлять ее телом. Ее это привело в ужас и одновременно взбесило. Она знала, что телефоны прослушиваются. За домом следили. Постоянный пресс. Для такого убийства унее было недостаточно силы. Когда полтора месяца назад они уже пытались убить друг друга, она не сумела этого. Он, впрочем, тоже. Нет, я не знаю, как это случилось. Кирилл».
«Силу можно накапливать и привлекать. Она текуча и доступна тому, кто умеет ее контролировать. Ему тоже была доступна сила, и твои слова означают, что в последнее время он был достаточно силен. Что же случилось? Все произошло почти мгновенно. Должна была быть борьба, на несколько дней или недель, которая ослабила бы их обоих, и они разошлись бы до лучших времен. Ты, насколько я пониманию, крайне близок ей сейчас. И судя по всему, говоришь меньше, чем знаешь. Твое право. А мое право знать, что произошло, и где то, что осталось. Я могу узнать последнее, только поняв первое. Извини.
Если можешь, ответь, пожалуйста, на нейтральный вопрос. Произошли ли в ней какие-нибудь существенные изменения за последнее время? Спасибо. Part».
«Добрый день, Part.
Я не являюсь врагом для тебя, как не был таким для него. Хотя я ни разу его не видел и не слышал, мое уважение велико. Мне безумно жаль, что эта история пошла этим путем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104