ЕЕ «ЭНОВО» – это сила, власть, богатство, если хочешь
Судя по всему, ты уже увяз в НЕЙ по самые уши
Поздравляю
Впрочем, по-другому и быть не могло
Но пойми, это не важно
Важно то, что когда ОНА тебя кинет, ты не сможешь от НЕЕ освободиться
ЕЕ образ будет преследовать тебя везде и всегда
И ты будешь медленно сходить с ума
Или быстро
Только ЕЕ смерть освободит нас
Я говорил тебе это уже много раз
Но ты почему-то не хочешь меня понять
Ты нравишься мне очень
Я досконально изучила твою жизнь, твою работу, пристрастия, привычки (которых ты стараешься не иметь, мне докладывали, что ты даже домой ездишь разными дорогами, однако это тоже, кстати, привычка, человек не может, к сожалению, без них обойтись, сам с ними борюсь)
Ты необычен и интересен
Из нас получилась бы неплохая пара Трио, если учесть, что ОНА будет жить в нас и связывать нас своей смертью и своим «ЭНОВО»
Знаешь, кого с древности именовали чудовищем?
Того, кто кажется одним, а представляет из себя совсем другое
Ты не можешь не видеть, насколько отличаются у НЕЕ форма и содержание
ОНА может вещать о запредельных, безумно сложных вещах, вместить которые тебе не хватит и трех жизней, может выходить из тела, при этом вести себя, как глупый капризный ребенок, ОНА может убить, даже не почувствовав это
Помнишь, я говорила тебе о ЕЕ убийствах
ОНА никогда не согласится, что это ЕЕ рук дело, поскольку нет прямых доказательств, к тому же люди умирают от болезней или несчастных случаев
Это чудовищно
Кто знает, что еще скрывается в этих глубинах?
Подумай
А мне предстоит великая ночь
Ответь мне
Тень».

Глава 7

Нить звенящая,
Нить, натянутая между.
Нить, соединяющая своей протяженностью,
Нить, разъединяющая своим натяжением,
Своим напряжением
И существованием «в».
Береги нить «между».
Порви нить в себе.
Что за нить между нами?
Взгляд из-за…
Или в…
Или в бок?
Обычно Кира спала голой. Даже зимой. Ну а летом – тем более. Она разбрасывала руки и ноги во все стороны, перекатываясь с одной стороны огромной кровати на другую и сбрасывая на пол подушки и одеяла. Одежда душила ее, сковывала и мешала уснуть. Однако после одного события Кире пришлось какое-то время спать в пижаме. А случилось вот что. Провалившись глубоко за полночь в крайне беспокойный сон, очнулась она на лестничной клетке в попытке открыть железную дверь, стоя босиком на холодном кафеле в чем мать родила, дрожа от холода и непонимания, как она там очутилась. Придя в сознание, она продолжала пытаться открыть тяжелую дверь, совершенно не представляя, зачем она это делает. Казалось, в голове одновременно взорвались и разлетелись, воткнувшись в растерянное сознание острыми тончайшими иголками миллионы чуждых мыслей, образов и желаний.
Вернувшись, дрожа от страха и холода, Кира хотела разу позвонить Кириллу, но, взяв себя в руки и досчитав до одиннадцати, решила не поддаваться охватившему ее порыву. «Пусть спит», – подумала она и… Одела пижаму.
Кира вошла на кухню, медленно выпила стакан воды, села за стол и отпустила себя. Мысленный поток вырвался из ее сознания неудержимым водоворотом. Все мысли, чувства, оценки, впечатления, желания и намерения покидали ее, вымываясь из самых далеких и труднодоступных уголков. Она выдохнула себя, вдохнув в себя пустоту, превратившись в невесомую, бесплотную, индифферентную и безликую субстанцию и… Подставила себя удару. Удар прошел – сильный, черный, вязкий, непонимающий, ищущий сопротивления, которого не было. Не в состоянии зацепиться ни за что, ни за какую затерявшуюся мысль или образ, он стремительным удивленным вихрем прошел сквозь, на мгновение повис, озираясь в поиске, и рассеялся в пространстве.
Несколько дней и ночей прошли спокойно. Но постепенно влияние стало проявляться с новой силой. Простые упражнения уже не помогали. Как-то ночью, не в силах справиться с собой, она вышла на улицу, где ее поджидал Давид. Спасло чудо. В момент, когда безвольная Кира выходила из подъезда, к дому подходил ее сосед по лестничной площадке, так что Кира попала прямо к нему в руки.
– Ты куда это в таком виде? – ловя ее за плечи, ошарашенно спросил он. – Босиком и в пижаме. Ты что это? Ну-ка, пошли домой. – Он развернул ее, толкая обратно в подъезд. – Случилось что-нибудь?
– Нет, все в порядке, – оглядываясь и всматриваясь в темноту, немного придя в себя, пролепетала Кира. – Подышать вышла…
– Пойдем-пойдем, утром подышишь. Тебе это… К врачу надо. Лунатизм – опасная штука, – сосед слабо улыбнулся, пытаясь, вероятно, взбодрить сосем растерявшуюся соседку.
Следующую ночь она не спала. Как только сон начинал окутывать ее своим мягким и тяжелым покрывалом, тело устремлялось к входной двери. Кира процесс контролировала, и утро встретила совершенно измотанной, но зато дома, за чашкой кофе. Впрочем, кофе она пила всю ночь.
Кирилл приехал часа в три пополудни и забрал Киру к себе. Он был расстроен и раздражен, похоже, не только из-за случившегося с Кирой, но и еще по какой-то пока неведомой Кире причине. У него явно были свои счеты с Давидом. Так или иначе, принятое им решение было однозначным и не предполагающим никакого обсуждения.
– Хватит, – констатировал он. – Он перешел грань. Я убью его. Иначе он убьет тебя.
– Ты очень уверенно говоришь о таких вещах…
– Я знаю, что говорю, и полностью отдаю себе отчет.
– Значит ты знаешь больше меня…
– Да. Но я не думаю, что тебе нужно знать то, что знаю я.
– Хорошо. Но я сама. Сама сделаю это.
– Что ж, пусть так. Я в полном твоем распоряжении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104