Сорвавшись с места автобус не сбавляя скорости мчался, как мне казалось, по свежевспаханному полю или иной сильно пересеченной местности — меня швыряло в узком проходе между креслами из стороны в сторону, подбрасывая на каждом ухабе и кочке Болела разбитая при ударе об спинку переднего кресла скула и ныл затылок, видимо человек в маске оставил на нем весомый след своего кованого ботинка Встать я не пыталась, опасаясь следующего удара или чего похуже Собственно все это происходило по-прежнему вроде бы и не со мной, а в каком-то известном боевике Я словно отматывала его кровавые кадры назад на несуществующем видеомагнитофоне и перед глазами моими то и дело возникала щуплая фигурка Бориса, прошитая в падении автоматной очередью В то же время боль и тряска были совершенно реальными и сознание мое медленно начинало воссоединяться со своей отстраненной половиной Было очевидно, что я оказалась в руках террористов Что ж, из того, что успел рассказать мне мой несчастный гид, да и в общем-то из общеизвестных фактов, можно было сделать вывод, что этого если не следовало, то вполне вероятно было ожидать Нельзя было сказать, что я была сильно испугана или потрясена случившимся Возможно здесь сказывалось само время, в котором я жила и то, что постоянно происходило в моей стране, где выстрелы, убийства, заложники и бомбы — все это были слова из ежедневных сводок новостей, поэтому шока я не испытала Но было еще и другое В тот момент, когда резкое торможение нашей машины бросило меня лицом вперед, мне показалось что кто-то схватил меня за шиворот и сильно тряхнул и эта встряска словно что-то развернула во мне в обратную строну Улетучилось восторженное ожидание чуда и светлая надежда на что-то лучшее, что непременно ждет меня впереди и ко мне вернулась сонная тупая апатия Наверное, в это трудно и почти невозможно поверить, но сейчас мне становилось опять все равно Все равно, что случится со мной, все равно, кто эти люди, захватившие меня, все равно, что и от кого они потребуют, все равно, что могут разойтись швы на лице и на теле, все равно, что болела скула и затылок Это « все равно» затягивало меня как воронка зыбучих песков в коварной пустыне, медленно и неотвратимо, однако не затянуло еще вовсе Сознание мое, уж отравленное впрыснутым наркотиком безразличия еще слабо сопротивлялось Оно и воскрешало перед глазами сцену гибели Бориса, цепляясь за нее как за соломинку, об этом я еще не могла подумать — « все равно», оно подкидывало мне вопросы, словно не давая разуму заснуть Странной была, например, русская, правда и с сильным акцентом речь, одного из террористов, по-моему, кстати, главного здесь Он запрыгнул в автобус последним, уже на ходу и сейчас сидел по-моему впереди.
Это подтвердилось уже в следующий момент, потому что, словно услышав мои мысли он поворачивается с переднего сидения, внимательно смотрит на меня своими желтыми глазами и говорит с сильным акцентом, но достаточно правильно строя предложение и вполне понятно.
— Встань и подойди ко мне.
Я подчиняюсь и ухватившись руками за подлокотники кресел с трудом поднимаюсь на ноги, делаю несколько шагов вперед по проходу и останавливаюсь возле его кресла, вцепившись в спинку, чтобы не упасть — автобус по-прежнему нещадно швыряет из стороны в сторону и теперь мне видно в окно, что он действительно мчится по распаханному полю, на котором высажены какие-то невысокие зеленые то ли деревца, то ли кустики.
— Что с твоим лицом? — бесцеремонно спрашивает он, разглядывая меня в упор.
— Пластическая операция.
— Зачем?.
— Захотелось…
— А-а-а, старая была, да? — по-моему, у него вовсе нет намерения оскорбить меня, он просто задает вопросы, которые приходят в голову, ни нимало не заботясь о соблюдении приличий Какие уж тут могут быть приличия.
— Да, — вяло соглашаюсь я и смотрю ему прямо в глаза По-моему, он этого не любит, но моя апатия все-таки берет надо мной верх и сейчас мне все равно, как он отреагирует на мою дерзость Однако он не реагирует никак, спокойно выдерживает мой взгляд и продолжает допрос.
— Откуда ты?.
— Из Москвы.
— Муж есть?.
— Нет.
— Замуж хочешь, — он позволяет себе пошутить и даже изображает на лице что-то вроде улыбки, больше похожей на оскал, но глаза не смеются — мы тебя и так взяли бы, без операции, — он презрительно фыркает, и еще раз внимательно оглядев меня, похоже, теряет ко мне всякий интерес.
— Можно мне сесть?.
— Садись, — безразлично разрешает он, — там сзади раненый русский, к нему не подходи и не разговаривай и не с кем не разговаривай. Услышу — убью Поняла? Ну, иди, садись назад.
Я разворачиваюсь, чтобы идти на указанное и место и наконец вижу весь салон автобуса Апатия моя отступает, потому что на меня смотрят дети, много детей, человек двадцать и среди них то белокурое создание с зелеными глазами, показавшееся мне видением На самом деле — это девочка лет семи, она сидит на третьем ряду с края, у прохода и смотрит на меня с тревожным ожиданием, словно от меня что-то зависит Я медленно бреду в конец автобуса и только сейчас замечаю женщину, на одном из последних рядов, на коленях у нее маленький мальчик, крепко держится ручонками за ее шею и испугано косит на меня раскосыми карими глазами Когда я подхожу к ним совсем близко она еле слышно, одними губами шепчет мне: " Он все время стонет и просит пить., но я не знаю что делать… " " Кто стонет? " — спрашиваю я довольно громко, но она только испуганно мотает головой и прижимает к себе ребенка. Но я уже и сама знаю ответ, потому что тоже слышу слабый стон и вижу на самом заднем сидении автобуса, состоящим из четырех плотно прилегающие друг к другу кресел человека, который полулежит на этом подобии дивана в какой-то неестественно позе, сильно приподняв одно плечо и неловко склонив голову набок Пошатываясь, — автобус все еще, хотя и сбавив скорость продолжает движение — я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61