Красиво и… вообще, чтобы уж наверняка.
– Ты в себе сомневаешься – или во мне?
– В себе, конечно, ты ж у нас правильная девочка…
А, девочка? Слушай, да сними ты эти лохмотья… Дыра ужасная, просто неприлично. Помочь?
– Ну помоги…
В конце концов, он был муж. К тому же тридцатишестилетнее тело не всегда внимало гласу рассудка, иногда ему просто хотелось плотских радостей. И с этим тоже приходилось считаться.
Поднимаясь следом за мужем по широкой мраморной лестнице в спальню, Лиза с неожиданной тоской подумала: «Господи, неужели и вправду теперь навсегда – и в горе, и в радости?..»

Москва, 4 ноября 2002г., понедельник, 00.05


Мысль показалась Непомнящему настолько естественной, что он почти готов был признать ее единственной, всерьез заслуживающей внимания. То есть не то чтобы Игорь Всеволодович был настолько обескуражен и потрясен открывшимся вдруг простым и абсолютно логичным на первый взгляд объяснением происшедшего, что и сам готов был принять идею.
Однако ж все прочие, включая улыбчивых сыщиков с Петровки, наверняка возьмут за основу именно ее.
Прежде всего.
Возможно, потом…
Хотя скорее всего никакого «потом» не будет.
Зачем, собственно, ломиться сквозь бурелом в поисках тропинки, по которой, возможно, ускользнуло нечто загадочное, невнятное и, главное, нигде, никаким образом себя не обозначившее? Если вот она – простая, ясная, как Божий день, безупречная с точки зрения формальной логики версия, удобным асфальтовым шоссе стелется под ногами. И ладно бы только она – рядом, практически параллельно, тянется другая. Правда, в другом направлении, а вернее из другой отправной точки. Но фигурант – бывают ведь в жизни совпадения! – в обоих случаях один.
Немощная старуха, дочь героя-партизана, безжалостно убита. И снова, прост и ясен, распластался на поверхности мотив – вожделенная картина.
Сколько, интересно, свидетелей, ничуть не покривив душой, уверенно подтвердят, каким неистовым фанатом творчества Ивана Крапивина был антиквар Игорь Непомнящий? С каким маниакальным упорством искал он повсюду таинственный пропавший портрет.
И все сойдется в одной точке.
Вся жизнь: прошлое и будущее.
И сам он, Игорь Непомнящий, со всеми своими мыслями и стремлениями, надеждами, разочарованиями, свершенными некогда делами, добрыми и злыми, привычками, дурными и полезными, – взрослый, неглупый, вполне состоявшийся человек окажется в эпицентре этой точки.
Крохотней, бессильной и бесправной ее составляющей.
Личинка в коконе невозможных, фатальных, необъяснимых, но совершенно реальных, доказуемых и отчасти уже доказанных обстоятельств.
Мысли, похожие на отголоски ночного кошмара, путаясь, кружили в голове, медленно, но неуклонно складываясь в суровый, не подлежащий обжалованию приговор – безумие.
Безумен?
Нет, Игорь Всеволодович еще не готов был безропотно отдать себя во власть страшной фантасмагории. Стряхивая наваждение, он даже мотнул головой – и только тогда осознал, что по-прежнему сидит на полу, возле распростертого тела, сжимая в ладони маленькую рацию.
Взглянул на часы – и ужаснулся: стрелки давно перевалили за полночь и, значит, в доме он провел более часа.
Еще один шар в корзину улик против него.
Тяжелый шар.
Вызывать охрану теперь, понятное дело, было безумием.
Бежать.
Снова бежать – и, похоже, это был единственный выход.
Бежать, чтобы самому отыскать объяснение происходящему, непременно существующее.
Однако бежать с охраняемой территории, наверняка изобилующей чуткой охранной техникой, к тому же совершенно ему неизвестной?
Единственную знакомую дорогу преграждает шлагбаум и приставленные к нему крепкие ребята.
Была отчаянная мысль – идти на таран. Обычный в общем-то прием из арсенала героев крутых боевиков.
И все же он понял: одно дело – мысленно воплощаться в отчаянного голливудского парня. Совсем другое – исполнять рискованные трюки в реальности.
Вероятность успеха была равна нулю.
Сто – к одному: либо его пристрелит охрана, либо сам расшибется в лепешку, не справившись с управлением на заснеженной дороге.
В лучшем случае – погонят, как затравленного зверя, по малоизвестным подмосковным трассам. И опять же – сдадут нервы, не совладает с дорогой, вдрызг разобьется вместе с машиной. Или возьмут, загнав в какой-нибудь тупик, и тогда-то уж точно все сойдется в одной точке, той самой, подводящей итог всему.
Нет, прорываться сквозь кордон охраны было по меньшей мере глупо.
Что ж, не умеешь работать головой – работай руками, – неизвестно по какому поводу всплыла в памяти поговорка откуда-то из далекого прошлого. Неожиданно. Но – случайно ли?
Сознание Игоря Всеволодовича в эти минуты было обострено и склонно анализировать мельчайшие детали.
Разумеется! Детскую присказку понимать следовало с точностью до наоборот: не можешь превозмочь физически – переиграй мозгами, перехитри.
И стоило сформулировать принцип – пришло решение.
Рискованное.
Но в отличие от ухарского прорыва, возможно, исполнимое.
Он внимательно оглядел маленькую рацию. Конструкция была проста – технически он справится. То бишь нажмет на нужную кнопку.
Теперь – содержание.
Команду, которую скороговоркой дал охране Морозов, провожая его утром, Игорь Всеволодович, как ни странно, запомнил дословно.
Впрочем, слов было не много: «Гость уезжает».
Отзыв: «Принято».
Очень просто.
Стало быть, единственная проблема заключалась в том, чтобы заговорить морозовским голосом. По крайней мере произнести два слова так, чтобы охранник не заподозрил подмены.
Это была совсем не плохая идея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89