С течением времени стали появляться лавки, хозяева которых не производили товары, а только торговали ими. Помимо возможности заниматься самой разнообразной специализированной деятельностью, городской стиль жизни способствовал возникновению совместных празднеств, развлечений и интеллектуальному общению. Эти стороны городской жизни привлекали не только купцов и ремесленников, но и знать. «Почти все епископы, аббаты и знатные люди Англии, можно сказать, являются гражданами Лондона, – читаем мы в хронике 1170 г. – У них прекрасные дома в городе… где они ведут роскошную жизнь, когда король или архиепископ вызывает их на советы или когда они приезжают по своим собственным делам».
Однако при всей своей привлекательности большинство городов того времени оставались маленькими по сегодняшним меркам. В Англии в эпоху создания «Книги Страшного суда» город в две тысячи жителей считался большим; только Лондон и Винчестер имели более пяти тысяч жителей. В континентальной Европе, особенно в Италии, города нередко были крупнее, но ни один город Латинской Европы даже отдаленно не мог сравниться с Константинополем или с такими городами арабского мира, как Дамаск, Багдад и Каир. В течение XI–XII вв. политическая власть в западных городах постепенно сосредоточилась в руках местного патрициата – небольшой группы семейств как благородного, так и неблагородного происхождения. Представители этих семейств обычно занимались рискованным, но прибыльным делом – международной торговлей; они владели значительной долей городской земли и контролировали деятельность городских советов. Именно по их инициативе воздвигались наглядные символы городского величия и независимости – ратуши, увенчанные башнями, которые соперничали с башнями епископских кафедральных соборов. Отношения между городским советом и местным епископом или светским владыкой нередко складывались весьма напряженные, однако обе стороны нуждались друг в друге и в политическом, и в военном, и в экономическом планах. И главное, они разделяли догматы одной веры: ведь жители городов считали себя прежде всего членами христианского сообщества.

Европейские королевства в XI в


Социальные отношения

К концу X в. политические структуры Европы были подорваны викингами и внутренними неурядицами. Попытки трех Оттонов – представителей Саксонской династии – возродить Империю, объединить Германию и Италию оказались неудачными. Потребовались столетия, прежде чем политическая карта Европы вновь обрела четкость, если, конечно, вообще можно говорить о политической определенности в эпоху Средневековья. А пока отличительной чертой политической жизни Европы оставалась нестабильность.
Между 1000 и 1200 г. феодальная система достигла вершины своего развития. Это означало, что в европейском обществе господствовал класс людей, которых с детства готовили к военной профессии. Рыцари-вассалы приносили своему феодальному господину клятву верности за пожалования – земли и почести. Сами они чтили своих господ – королей, герцогов, графов, даже архиепископов и епископов, особенно если последние были доблестными полководцами. Повсюду возводились рыцарские замки – грандиозные сооружения с высокими стенами и еще более высокими башнями. Над ними нередко возвышалась центральная замковая башня, донжон, – цитадель, которая служила резиденцией владельцу и вместе с тем была последним и самым мощным опорным пунктом замка. Таким образом, замки сильно отличались от крепостей с земляными валами эпохи Альфреда Великого. Хозяева замков стремились подчинить себе округу и часто инициировали набеги друг на друга. На Рейне, одном из главных торговых путей Европы, замки стояли через каждые несколько километров по обоим берегам реки, а их хозяева собирали пошлину с каждого проходившего судна. Разбойные нападения и грабежи феодальной знати приняли такие угрожающие размеры, что церковь, отчаявшись убедить христиан не сражаться друг с другом, попыталась по крайней мере ввести некоторые ограничения. Рыцарей принуждали давать клятвенное обещание хранить «Божий мир»: они должны были уважать церкви и другие святые места, особенно традиционные пути паломников, щадить духовенство и простых людей. Позже клятву «Божьего мира» дополнила клятва «Божьего перемирия», запрещавшая сражаться по воскресным дням и церковным праздникам, а иногда со среды до утра понедельника или в канун Страстной недели.
Движение «Божьего мира» и «Божьего перемирия», зародившееся в Южной Франции, постепенно распространилось по всей Европе. Вводимые им правила нигде не соблюдались в полном объеме, тем не менее многие рыцари считали разумным воздерживаться от схваток и грабежей по воскресным дням, если в остальное время это можно делать со спокойной совестью. Такой социальный порядок в основном совпадал с популярными представлениями об идеальном обществе, каким его должен был сотворить Бог: люди делились на три сословия – тех, кто молится (духовенство), тех, кто «защищает» общество с оружием в руках (рыцарство), и тех, кто работает (простонародье). Подобная модель отражала реальный опыт и не выглядела нелепостью в глазах образованных людей. Вместе с тем она была настолько простой, что ее мог понять каждый человек. Способным и честолюбивым молодым людям церковь предоставляла возможности достичь высокого положения в этом мире, хотя стремительная карьера, конечно, мало кому удавалась. Устроение церкви в основных чертах воспроизводило структуру светского общества: ведь именно из него в конечном свете выходили даже самые ревностные служители Бога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142