Не все галереи на Медисон-авеню терпят крах. Многие процветают и приносят своим владельцам неплохой доход.Если выехать из Нью-Йорка не в часы «пик», когда дороги забиты, можно добраться до Нью-Рошелла за час. Земля здесь очень дорога, зато воздух чист от пыли больших городов и глаз ласкают приветливые виллы, утопающие в зелени. В Ныо-Рошелле могут жить только те, у кого в кармане тоненькие, но всемогущие чековые книжки. Черного американца здесь встретишь лишь в форме слуги, шофера или швейцара.
Проезжая но одной из улиц, я обратил внимание на то, что вокруг пустыря, огороженного забором, толпится народ. Остановил машину и полюбопытствовал, что происходит. Оказалось, что проводится конкурс на лучшую картину. Победителя ждал приз в 500 долларов. Темой художник мог выбрать все, что ему вздумается, кроме обнаженной натурщицы, так как жена устроителя конкурса — женщина целомудренная — поставила это непременным условием. Я несколько раз обошел вокруг ограды, надеясь заговорить с кем-нибудь из художников, но мне это не удалось. Все работали напряженно, спешили.
Наконец один из рисовавших, утомившись, присел тут же, на краю тротуара, и вынул из кармана бутерброд.
— Я журналист,— довольно нескромно представился я.— Могу ли я побеспокоить вас?
— Выйдет ли ваша газета до вечера? — вопросом на вопрос ответил художник.
Я понял: ему неважно, что именно о нем напишут, лишь бы написали до того, как будет объявлен победитель.
Когда я через полгода проезжал то же самое место, я увидел уже не забор и художников, а новое здание банка, выстроенное по последнему слову современной моды, и десятки автомобилей перед ним. Я не знаю, по-
лучил ли приз тот художник, но одно я знаю твердо: в выигрыше при всех условиях остался владелец банка. Свои 500 долларов он давно и с лихвой вернул. Проходя мимо места, где совсем недавно стоял расписанный художниками забор, каждый увидит не забор, а новенькое здание банка, на стене которого красуется броская надпись: «В нашем лице вы найдете отца, мать и девятерых добрых братьев».
Множество художников собирается весной и осенью на улицах района Гриывич-Виллидж в Нью-Йорке. Только в одном этом городе живет и работает 30 тысяч художников-профессионалов.Весной и осенью по давно установившейся традиции буквально тысячи художников заполняют Грипвич-Вил-лидж — район Вашингтон-сквера и прилегающие улицы. Здесь прямо на улицах организуют своеобразные открытые выставки. Что породило эту традицию? Может быть, Монмартр в Париже? А может, избыток художников и отсутствие у них денег и возможности снять помещения для выставок? Если Монмартр, то Нью-Йорку это явно не удалось. Монмартр неповторим, как неповторимы его старые невысокие дома, делающиеся в эти дни подрамниками и рамами для картин, хлопанье откупориваемых бутылок, доносящееся из каждого кабачка, мелодичная французская песенка; неповторимы раскачивающиеся на ветру фонари, перерезанные пополам белыми ремнями портупей невысокие полицейские, приветствующие каждую поднимающуюся в гору машину. Монмартр заставляет вас задуматься, хотя надпись на степе кафе зовет: «Оставь голову дома, возьми с собой только сердце». Монмартр своего рода сердце Парижа. Его можно проклинать и превозносить, о нем можно молчать, но его нельзя повторить.
Выставка в Нью-Йорке превосходит выставку на Монмартре и по количеству экспонатов, и по составу зрителей, и по резкости контрастов — точно так, как сам Нью-Йорк превосходит Париж по высоте зданий, влажности воздуха и замусоренности улиц.
Гринвич-Виллидж — одно из самых популярных мест в Нью-Йорке, не считая Таймс-сквера. Этот район занимает примерно одну квадратную милю. Здесь много узких улиц, старых домов, театров, ночных клубов, ресторанов, магазинов и магазинчиков. Над всем районом, в котором живет более 50 тысяч человек, господствует величествен-
ная арка, построенная в честь первого американского президента Джорджа Вашингтона. А вокруг нее сквер с тенистыми деревьями, вздохами влюбленных и раскормленными псами на поводках. :
По субботам и воскресеньям, когда окрестные улицы битком забиты картинами, автомобилями, прохожими и продавцами мороженого, вокруг фонтана в сквере собирается молодежь, любящая музыку и песню. Здесь она чувствует себя свободнее, чем дома.
Солнце было уже в зените, и в сквере стало душно. Один из молодых людей сбросил рубашку и башмаки; девица с длинными, распущенными по плечам волосами забрела по колени в цементированный бассейн фонтана. Ее примеру тут же последовал юноша с редкой, словно выщипанной бороденкой, бледный, облаченный в тяжелый черный доя;девик. Ухватившись за руку девушки, он уселся прямо в воду, посидел несколько минут и, освежившись, поднялся. Потом, хлюпая мокрыми ботинками, медленно побрел куда-то через сквер, оставляя за собой мокрую полосу. Постоянные Посетители сквера не обратили на эту сцену никакого внимания. Девица молча плелась следом. Но недолго. Ее подхватил под руку какой-то длинный как жердь черный американец. Он затянул народную песню, девица подхватила. Скоро вокруг них собралась группа поющих...
На улицах тысячи картин. Они развешаны на заборах и стенах, расставлены на земле. Каждый художник хочет продать свое произведение. И каких только направлений в искусстве вы здесь не встретите! Настоящий Вавилон. Тут не только разные направления, но и разные формы, жанры, техника. А покупателей немного. Значительно больше любопытных зевак. Правда, есть художники, которые и у зевак умеют вытянуть доллар-другой. У тех, кто рисует лучше, выстраиваются даже небольшие очереди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100