В одном из коридоров Пентагона я заметил мусорный ящик, на боку которого была приклеена небольшая бумажка с надписью: «Янки, убирайтесь домой». Как попал сюда этот широко известный всему миру призыв? Может быть, его привез в Пентагон как не очень приятный, но выразительный сувенир какой-нибудь полковник из зоны Персидского залива, Италии или Японии? А может быть, тот, кто прилепил бумажку на ящик, хотел только пошутить? Но на шутку никто не откликнулся.
— Если янки уже гонят и из Пентагона, то куда же им тогда деваться? — бросил кто-то саркастическую реплику.
Никто не может объяснить историю возникновения этого популярного слова «янки». Оно употреблялось еще до того, как началась война за независимость. Тогда так называли жителей северо-восточной части — Новой Англии. Позже, в годы гражданской войны, южане начали называть «янки» всех американцев, воевавших на стороне Севера. В их лексиконе это слово носило уничижительный характер. Не установлена и этимология слова «янки». Одни утверждают, что оно родилось, когда в эти места прибыли первые голландцы, которые варили много сыра, и потому их называли «янки», что означает «сырный Ян». Другие доказывают, что это слово пустили в оборот пришельцы из Шотландии, на языке которых это слово означало «ловкий, всюду поспевающий». Третьи находят корень этого слова в языке местных индейцев.
...Гремя подковками на каблуках, к мусорному ящику подошел дежуривший в коридоре патруль. Один из патрульных сорвал приклеенную бумажку и бросил ее в ящик. Сорвать бумажку с мусорного ящика в Пентагоне куда легче, чем с заборов, опоясывающих военные базы США, разбросанные почти по всему капиталистическому миру.
Находившись по до блеска натертым и залитым неоновым светом коридорам, все устали, внимание притупилось. Вместе с группой туристов и я повернул к выходу. Возле массивных дверей стояли тот же военный полицейский и симпатичная служащая, дававшая туристам первые пояснения.
Я с удовольствием вдохнул настоящий, не кондиционированный воздух. В синем небе по направлению к Арлингтонскому кладбищу удалялась стая птиц. Пронизанный солнцем простор заполнил шум авиамотора. Над бетонированной площадкой для автомашин пробежали серые тени. Подняв голову, я увидел длиннокрылый пассажирский самолет «Боинг-707». Он готовился вот-вот сесть на аэродроме Нейшнл. Прямо над нашей головой повис отчаянно ревущий вертолет. Вот он опустился на площадку. По трапу сошли несколько человек в военной форме.
На звуки самолетов совершенно но реагировал только стоявший у центрального входа Джеймс Форрестол. Бронзовый бюст бывшего хозяина Пентагона и мраморный пьедестал под ним были равнодушны ко всему: и к шагам генералов по серой бетонной дорожке, и к реву самолетов.
Бывший министр обороны США Джеймс Форрестол в 1949 году выбросился из окна военного госпиталя. В госпиталь он попал после того, как его видели бежавшим по улице с криком: «Русские идут, русские идут! Они здесь! Я видел русских солдат!». Ему поставили бюст у входа в Пентагон. «За заслуги в укреплении национальной безопасности и преданность своему делу» — гласит надпись на пьедестале.
Возле бюста остановилась семья американцев — муж, жена и четверо детей. Глава семьи, уважительно разглядывая бронзовое лицо Форрестола, его твердо сжатые металлические губы, обратился к детям:
— Этот человек для нас, американцев, герой и пример.
— Папа, а почему он выскочил в окно? — спросил сын.
— У него были очень тяжелые обязанности... Он защищал нашу страну.
— Тогда почему другие не прыгают в окно? — вмешалась в разговор девочка с усыпанным веснушками личиком.
— Это, Дженни, мужской разговор, а тебе я куплю новую куклу.
Одни выходят из Пентагона удовлетворенные, счастливые и даже гордые. У других на лицах следы недоумения и беспокойства. Эти, видимо, стараются понять не только то, что они видели, но и то, чего им не показали...
Я посмотрел на свои часы — экскурсия по коридорам Пентагона длилась два часа.
БОМБУ ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ
Преступление и наказание растут па одном стебле. Ралф Эмерсон
Самая болезненная рана та, которая никогда не зашивает.
Индейская поговорка
Лужайка была сплошь покрыта телами стариков, детей и женщин. Они лежали сраженные пулями на сочной зелени тропиков. Американские солдаты ушли. Остались только жители поселка, своими телами укрывшие сырую, пропитанную кровью землю, чтобы она не стонала...
Эту страшную сцену во вьетнамской деревне Сонгми зафиксировал американский фотокорреспондент Рон Хеберл.На моем столе лежит помер журнала «Ньюсуик». С его обложки и смотрит па меня эта фотография. В нее вмонтирован портрет лейтенанта армии США Уильяма Колли.
Парадный мундир, аккуратно завязанный галстук, блестящий козырек фуражки. Лицо человека, вполне довольного собой. Чуть прищуренные, устремленные вдаль глаза. Поза такая, какую, верно, принимает капитан корабля, когда па горизонте показывается долгожданный берег...
3 апреля 1971 года многих американцев потрясло услышанное по радио известие о том, что президент Никсон принял решение освободить из заключения лейтенанта-убийцу Уильяма Колли, которого военный трибунал в Форт-Беннинге за тяжкое военное преступление осудил к пожизненному заключению.
Лейтенант американской армии Уильям Колли обвинялся в убийстве 102 мирных жителей деревни Сонгми. Во время суда ему и его защитникам удалось уменьшить эту цифру. Приговор военного трибунала был вынесен за убийство только 22 человек. Среди жертв оказался и облачен-
ный в ритуальное одеяние священник, и ребенок, которого Уильям Колли своими руками бросил в ров и расстрелял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100