Плюс страх, что школьники снова меня угробят. Ведь в этот раз я чудом остался жив.
– Да, Гаральд, у каждого свои проблемы.
– Ну, не скажи! У тебя вот нет проблем. Я всегда тебе завидовал твоей уверенности в себе, умению себя поставить. Хотел походить на тебя, ведь учащиеся не только тебя уважают, но и любят. Да и коллеги тоже. Знаешь, как тебя называют за глаза? «Благородный олень».
Йон смущенно рассмеялся.
– Да-да, за эти твои пробежки по парку, – продолжал Ковальски. – Но я знаю и то, что для вас я всего лишь шут. Все вы держите меня за болвана. Никудышного педагога. – Он сжал кулак и ударил по Манкеллю.
Йону невольно вспомнился последний разговор с Робертом, закончившийся таким неожиданным взрывом агрессии.
– Ты сейчас не волнуйся, – сказал он. – Прежде всего думай о том, чтобы снова встать на ноги. Если хочешь, мы посидим с тобой где-нибудь и спокойно обсудим, стоит ли тебе в самом деле бросать школу.
Ковальски лишь отмахнулся. Разговор его явно утомил.
– Брось, я знаю, что мне делать. И ты ведь сам не будешь отрицать, что я прав, если оставишь хоть на минуту свою проклятую вежливость.
Йон удержался от замечания, что он сидит тут исключительно из вежливости.
– Ладно, – сказал он, – раз ты твердо решил, не стану спорить. Если же тебя действительно интересует мое мнение, вот оно – бросай курить. – Он встал и протянул коллеге руку. Ковальски сжал ее, голубизна его глаз сделалась резкой и пронзительной. Она колола Йона.
– А тебя никогда не терзают сомнения? – спросил он. – В смысле твоего собственного существования, я хочу сказать? Именно сейчас, после смерти Шарлотты?
– Почему я должен терзаться? И в чем сомневаться? – возразил Йон и убрал руку. – Ну, давай, хорошенько отдохни. Я к тебе еще загляну, будем поддерживать контакт.
– Что-то не верится, – буркнул Ковальски.
Йон сделал вид, что не расслышал последнего замечания, и торопливо двинулся к выходу. Мысль о том, что ему больше не придется видеть Ковальски, принесла чувство какого-то облегчения. Проходя сквозь большую стеклянную дверь, он увидел Хайке. Она шла с парковки, за ней семенили два маленьких Ковальски. Не желая встречаться с ними, он свернул в сторону и пошел к своей машине кружным путем. Слава Богу, он осилил и эту миссию.

22

В воскресенье, с утра пораньше, он пробежал свой круг по Ниндорфскому парку. Кроме него, в этот час там не было никого. Чистый воздух вливался в легкие свежей и живительной струей. Птицы щебетали в кустах, на березах распускались юные желтоватые листочки. Божественный день, сказала бы Шарлотта в прежние годы, когда она еще умела радоваться хорошей погоде.
Ночь он провел тяжелую. Кровать, комната, весь дом на Бансграбене утратили уют и тепло. В голове крутились тревожные мысли о том, все ли он учел. Он ворочался с боку на бок и гнал их от себя. В конце концов встал, достал из холодильника пиво и еще раз составил список дел. С остатками пива Йон улегся на софе в гостиной и поиграл пультом, просматривая телеканалы; за этим занятием он все-таки уснул, и ему приснился Роберт. Проснувшись, он так и не смог восстановить подробности сна.
В резвом темпе он миновал конюшни для пони. Ворота были закрыты, в загоне он заметил пять или шесть маленьких буланых лошадок, среди них, вероятно, была и Стелла, любимица Лютты. Они стояли неподвижно, с опущенными головами; если бы не пар, струившийся из ноздрей, их можно было принять за игрушечных. Йон тут же подумал о Юлии, о теплых струйках ее дыхания, влажном затылке под кудрявыми локонами. Ни одну женщину он еще не желал с такой страстью. С Юлией все было особенным, необыкновенным, удивительным; с самого первого момента она превратила его в маньяка, одержимого.
Он пересек игровую площадку «Веселые приключения», пнул на бегу пустую пивную банку и свернул на дорогу, идущую по берегу речки Коллау; у самой воды расцвели крошечные белые цветочки. Жаль, что он не может гулять тут с Юлией: слишком близко от гимназии. Им нельзя появляться вместе так скоро после смерти Шарлотты, только на работе или школьных мероприятиях. Она входила в его положение, и это лишний раз доказывало, как сильно она его любит; наверняка ей нелегко все время притворяться. Страсть, с какой она отдавалась ему в последний понедельник, сказала ему больше, чем любые слова. Это была самая чудесная ночь в его жизни.
Им требуется просто выждать несколько месяцев, пока смерть Шарлотты не изгладится хоть немного из людской памяти. Когда-нибудь они без колебаний и боязни смогут бывать вместе где угодно, например на выставках в Кунстхалле.
Он обогнул садики Бонденвальда и его заброшенный парк с кормушками для диких животных. Пересекая парковку перед бывшим лесничеством, где теперь размещались хозяйственные службы, спугнул фазана. С пронзительными криками лесной красавец бросился прочь, за ним три курочки. Тяжело взмахивая крыльями, птицы пролетели цепочкой метров сто, почти над асфальтом, прямо перед Йоном, словно решили показать ему дорогу. Оперение самца переливалось на солнце. Йон увеличил темп, и фазаны наконец исчезли между деревьями на очередном изгибе дорожки. Резкие крики самца еще некоторое время доносились из весеннего леса.
Мимо кладбища он бежал медленней, добравшись до церкви, покинул парк и пересек ненавистную Ниндорфскую рыночную площадь. Подумал, что в ближайшее время ему необходимо побывать на могиле Шарлотты, пожалуй даже сегодня: ведь после похорон он там еще не появлялся. Свернув на свою улицу, Йон хотел было завершить дистанцию, как обычно в спринтерском темпе, но на сей раз ему не хватило дыхания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91