– В точку, – подтвердил Диомед, энергично кивая. – То есть, в том же смысле, в каком Муссолини приложил руку к развитию итальянских железных дорог, а Иисус Христос имел известность как член гильдии плотников, Атлантида является банком. Одновременно она является также чем-то другим, чем-то довольно особенным. – Диомед улыбнулся кошачьей улыбкой и сплел пальцы, словно говоря: ага, сейчас-то мозги у тебя и свернутся в трубочку.
Бедевер с беспокойством почувствовал, что его правая нога погружается в сон.
– Атлантида, – произнес Диомед, – это место, куда вкладывают деньги.
– Понятно.
– Именно так. – Его улыбка ширилась все больше, пока ей не стало угрожать потеряться где-то позади диомедовых ушей. – Теперь вы начинаете улавливать, в чем суть, не так ли?
На этом месте Туркин проснулся.
Он моргнул, потер глаза и нагнулся вперед.
– Привет, Трев, – сказал он, – а ты что здесь делаешь?
Дипломаты, должно быть, часто это ощущают, подумал Бедевер. Проводишь часы в самолетах, гостиничных номерах, в треклятых лишенных удобств конференц-залах с жесткими сиденьями, где тебе некуда вытянуть ноги; и как раз в тот момент, когда тебе кажется, что у тебя что-то начинает клеиться и, возможно, даже будет работать, какой-нибудь идиот-баскетболист все портит, и ты понимаешь, что мог с тем же успехом оставаться в своей постели.
Пусть они сами разбираются, сказал он себе.
– Ведь ты же Трев, правда? – говорил тем временем Туркин. – Тот самый Трев Хастингс, который стоял за стойкой бара Перри в «Глобал Эквитабл»! Помнишь меня? Я разносил пиццу. Ты обычно заказывал… Погоди-ка, я никогда не забываю, кто какую пиццу заказывал. Двойная пепперони и…
– С тех пор, – холодно произнес Диомед, – прошло много лет.
Позднее Бедевер не мог припомнить, чтобы он покидал свое сиденье, но в тот момент он мог бы поклясться, что подпрыгнул в воздух не меньше, чем на милю.
– Бар Перри? – переспросил он.
– У нас большая организация, – сказал Диомед. – У нее много офисов. – Что-то во взаимном расположении его бровей и переносицы посылало незримые сигналы в мозг Туркина.
– Как бы то ни было, – произнес Туркин, – давненько не виделись. Прости, ты что-то говорил?
Диомед расслабил брови.
– Деньги, – сказал он. – Что такое деньги?
Прежде, чем Туркин успел ответить, Бедевер осмотрительно ткнул его в голень носком ботинка. Затем приподнял одну бровь и произнес:
– Ага!
Это было как раз то, что надо.
– Я хочу сказать, – продолжал Диомед, – все мы знаем, что они делают. Прекрасно. Точно так же Сын Человеческий был вполне способен сколотить для вас довольно приличный валлийский кухонный шкаф. Но этим отнюдь не исчерпывалась его сущность, не правда ли?
Туркин, к огромному облегчению Бедевера, по-видимому, вполне уловил суть игры: он поскреб за ухом, кивнул и произнес: «Именно». Правда, он немного испортил дело, непосредственно вслед за этим подмигнув Бедеверу, но к счастью, Диомед ничего не заметил.
– Золото-337, – провозгласил Диомед. Он протянул руку через стол и ухватил стоявшую там «ньютонову колыбельку». – Этот континент построен на нем. Оно антимагнетично. Благодаря антимагнетизму вертится мир. Пока все понятно?
Бедевер кивнул.
– Разумеется, – сказал он, небрежно пожав плечами. – Это все знают. Расскажите нам лучше что-нибудь, о чем не пишут в воскресных приложениях.
– Хорошо, – произнес Диомед, и в этот момент Бедевер осознал, что действительно, этот человек вполне мог зваться Тревором. То есть, вполне возможно, он им и был. – Так что золото – это деньги, так?
– Верно.
– А деньги – это магия.

В другой части здания прозвенел звонок, возвещая начало вечернего урока истории.
Два юных атланта заняли места за задними партами. У одного из них в кармане сидела мышь. Подобно тому, как цветы умудряются прорастать в траншеях Фландрии, некоторые школьники в Атлантиде носят в карманах мышей.
Они ловят их. Они строят для них домики из обувных коробок. Они кормят их хлебными крошками и яблочной кожурой. Потом они продают их.
Ко времени поступления в шестой класс некоторые из молодых атлантов успевают сделать свой первый миллион только на операциях с мышами.
Учительница, высокая худая женщина с обманчиво тонкими руками, постучала по столу.
– Здравствуйте, дети! – сказала она.
– Здравствуйте, учитель!
– Возьмите ваши учебники, – сказала учительница, – и откройте на странице 58.
Она испустила глубокий вздох и мгновение помедлила. Двадцать лет она учительствовала, но эта тема каждый раз заново приводила ее в трепет.
– Итак, – продолжала она. – Кто из вас может рассказать мне, что такое деньги?
Как обычно, смущенное молчание. Как обычно, шорох на задних партах, обозначающий переход мыши из рук в руки под прикрытием столешницы. Как обычно, лица, лишенные выражения.
– Ну?
– Разрешите мне, мисс!
Изократ Младший, отметила учительница. Мальчишке десять с половиной лет, а на руле его велосипеда уже болтается сотовый телефон. Учительница одобрительно кивнула ему, делая себе зарубку расспросить его после урока относительно способов работы с краткосрочными вкладами.
– Можно мне, мисс, – тянул руку Изократ Младший, – деньги – это магия, мисс!
– Хорошо, Изократ Младший. А теперь…
– Мисс!
Учительница нахмурилась. Существует такая вещь, как выставление себя напоказ.
– Попрошу, – сказала она. – Вопросы потом.
– Но мисс…
– Потом! Итак, деньги – это магия. А что делает магия, может кто-нибудь сказать?
– Мисс!
– Нет, пусть теперь попробует кто-нибудь другой. Диоген, давай послушаем, что ты нам скажешь, для разнообразия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101