Этого было недостаточно, чтобы попытаться проскользнуть позади часового, рассчитывая на его усталость. Чан по опыту знал, что любой человек непременно уловит, по крайней мере в радиусе трех локтей, движение тени, сколь бы она ни была бесшумна.
Он принял решение и очень медленно продвинулся вперед. Затем он осторожно перенес свое тело в пустоту. Сначала ноги, потом туловище, и наконец он повис на руках. Он цеплялся за край сторожевой дорожки, и только выносливость и сила кистей рук удерживали его от падения с высоты в сорок локтей на камни внутреннего двора.
Он начал медленно перемещаться, компенсируя вес тела методом движения маятника. Каждый преодоленный фут стены приближал его к часовому. Девять локтей… пять… наконец всего один. Он затаил дыхание, положившись на милость судьбы. На какое-то мгновение Чан поверил в свою удачу, но едва он поравнялся с охранником, как тот внезапно вскинул голову, издав какой-то хрюкающий звук.
Чан закрыл глаза и сосредоточил все внимание на пальцах, которые с энергией отчаяния впились в камень. Он услышал, как часовой наклонился к зубцам стены, шумно втянул носом воздух и наконец замер.
Капли холодного пота выступили на лбу Черного Лучника. Охраннику хватило бы одного взгляда, для того чтобы обнаружить руки Чана, уцепившиеся за край сторожевой дорожки. Его спасла темнота, к тому же руки его успели покрыться пылью. Он сосчитал до десяти, – часовой больше не двигался. «Возможно, – подумал Чан, – он вернулся на свой пост и вновь смотрит в сторону города».
Он подтянулся на руках ровно настолько, чтобы разглядеть охранника, и с облегчением констатировал, что часовой повернулся к нему спиной.
Слегка расслабившись и по-прежнему вися в пустоте, он возобновил свое медленное продвижение к лестнице. Когда до нее осталось меньше локтя, он с неуловимой грацией перенес свое тело на сторожевую дорожку и, пригнувшись, качал спускаться во двор, предварительно убедившись в том, что никто из часовых не смотрит в его сторону.
Прежде всего он составил себе представление о том, как расположены постройки, окружающие донжон. Оценка местности была для него первым правилом. Одного биения сердца Чану было достаточно для определения мертвых зон, где можно было укрыться от глаз охранников, и кратчайших расстояний между различными сооружениями.
Неслышными мелкими шагами он пробежал к укрытию в углу конюшни. Повсюду царила абсолютная тишина. Темнота, которая окутывала двор, благоприятствовала Чану. Ему больше не надо было бояться факелов, расставленных на сторожевых дорожках, и только свет луны мог бы выдать его присутствие.
Он заставил себя дышать реже, чтобы унять сердцебиение, и слегка провел ладонью по засохшей корке аспидского символа, процарапанного на груди. Затем снял свой лук, вставил одну стрелу между его зазубринами и наложил на тетиву вторую, уперев ее на большом пальце. Будучи наемным солдатом, он, как и большинство опытных лучников, помогал себе пальцем, чтобы добиться более мягкого и точного спуска стрелы.
Он покинул свое укрытие и, скользнув вдоль стены конюшни, добрался до следующего угла. Быстро окинув взглядом сторожевую дорожку, он пустился в разведку. Преодолев расстояние в пятьдесят локтей, отделявших его от ближайшей постройки, он заметил над ней тонкую струйку дыма, поднимавшегося из каминной трубы. Здесь были люди.
Срубленная из бревен, постройка имела лишь один этаж и насчитывала несколько окон, затянутых занавесками. Не снимая стрелы с тетивы, он с помощью острого наконечника отомкнул дверь. Убедившись, что никто его не заметил, он проник в дом.
Это было жилое помещение, занимаемое скорее всего слугами. В подвальном этаже находилась общая комната с очагом, в котором догорало последнее полено. Стараясь оставаться в тени, Чан обогнул большой дубовый стол и приблизился к лестнице, которая вела наверх.
Он был уже на первой ступеньке, когда за его спиной послышался какой-то шорох. Он оцепенел, затем очень медленно обернулся на шум.
Существо, съежившееся в углу комнаты, зашевелилось и издало приглушенное бормотание. Удача улыбалась Черному Лучнику. Он развернулся и пошел на звук.
Девушка.
Не больше семнадцати лет, длинные черные волосы, заплетенные в косу, припухшее лицо и две смуглые ручки, зажавшие край толстого шерстяного одеяла. Чан отложил свой лук и нагнулся к ней.
Крепко зажав ей рот, чтобы заглушить крик, он легонько уколол ее в ухо. Она вздрогнула и, увидев над собой лицо наемника, широко раскрыла обезумевшие глаза.
– Пошевелись только, и я проткну тебе барабанную перепонку, – прошептал Чан.
Девушка, насколько это было в ее силах, покорно кивнула.
– Превосходно, моя милая.
Внезапно ему пришло в голову, что она наверняка принимает его за незнакомого слугу, вломившегося сюда, чтобы ее изнасиловать. Его голая грудь и все повадки могли дать ей повод к такому подозрению.
– Не беспокойся, – шепнул он. – Ты прелесть, но у меня совсем другое на уме.
Искра облегчения мелькнула в глазах девушки.
– Сейчас я уберу ладонь. Ты поняла, что будет, если ты закричишь?
Она вновь кивнула и судорожно втянула воздух как только наемник убрал руку от ее рта.
– Не убивайте меня… – взмолилась она.
– Я и не собираюсь. Как тебя зовут?
– Элиа.
– Отлично, Элиа. Мне надо бы узнать, что сталось с Драконом.
– С Драконом?
Он скривился и кольнул ее в ухо так, что выступила капля крови.
– Тише, – прошипел он.
У нее вырвался жалобный стон, который она заглушила своим кулачком.
– Элиа, нам обоим совершенно необходима выдержка. Я не хочу причинять тебе боль, поэтому просто отвечай на мои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84