Костлявая кисть сомкнулась, как тиски, и исторгла из Афрана растерянное кудахтанье.
– Никогда больше не вздумай настаивать, – прошептал властитель ему в ухо. – Ты понял?
Жалобное бульканье слетело с губ ликорнийца. Арнхем выпрямился и отпустил его с презрительной гримасой.
– До скорого, – сказал он, перед тем как выйти и закрыть за собой дверь.
В обычное время такая сцена могла бы позабавить Жазль, но сморщенное лицо Афрана побудило ее промолчать. Тот ощупал свою шею и послал ей смиренную улыбку:
– Он убьет нас, ты это сознаешь?
– Да, вполне.
– И ты на это согласна?
– Нет… но, в конце концов, может быть.
Она подошла к постели и присела с краю, ближе к изголовью василиска. Ее рука ласково коснулась белой головы Зименца.
– Он хотя бы видит сны, – прошептала она неопределенно. – По-моему, это именно то, чего мне больше всего не хватает.
– Путешествие расслабляет тебя. Мы сейчас вдали от Харонии, вдали от Желчи и от ее воздействия. Ты это заметила, не правда ли? Появляются ощущения, которые казались утраченными…
– Сомнения в особенности, – поддержала эту тему Жаэль. – Я чувствую потребность забыться и видеть сны…
– Ты часто видела сны?
– Как и все, я полагаю.
– Чего тебе не хватает, – заключил он, – так это забытья во сне.
Она согласилась, продолжая нежно ласкать лицо Зименца:
– Да, чего-то в этом роде.
– Ты не пробовала Черные Тернии?
– Это другое. Какая разница, идет ли речь о снадобье или о Желчи… В том и в другом случае твои сны все равно от чего-то зависят. Ты не свободен.
– Умоляю… – вздохнул он без обычного жеманства. – Ты все-таки рассуждаешь о свободе.
– Ну и что же?
– Ничего. Это опасно, только и всего.
– Опасно?
– Ну, если хочешь, неподобающе. Нами управляет Желчь, и с этим необходимо считаться или…

– Предоставить себя некрозу? – подхватила она. – Я уже думала об этом.
– Я тоже.
Они умолкли, уйдя каждый в свои мысли. Василиск пошевелился на своих смятых простынях и испустил долгий вздох.
– Взгляни на него. Как он далек от всего и всех. Если бы ты знал, как я ему завидую…
– Он, прежде всего, далек от амбициозных стремлений Арнхема, – хмуро заметил Афран. – Я бы сказал, он выискивает наиболее подходящий момент, чтобы сбежать украдкой, не попрощавшись.
Жаэль встревоженно сморщила лоб:
– Ты что, шутишь?
– Умоляю! Ты уже пробовала говорить с ним? Вопрос удивил Жаэль.
– Ну да, – вяло согласилась она.
– Нет, ты даже не пыталась. А я сделал это. И составил себе представление о характере его чувств. Ему будет очень тяжко отдать Януэля в руки нашего доброго властителя. Он любил его мать. Как и мы все. Если не считать, что ему еще дано видеть это во сне.
Он встал с кресла и бережно расправил складки на своей тунике. Его элегантность заставила Жаэль прищелкнуть языком:
– Ты великолепен.
– Спасибо.
– Ты собираешься в этот трактир?
– У меня нет выбора.
– Не рискуй понапрасну.
– Это не мой стиль.
– Я останусь около Зименца.
– Поговори с ним.
– Попробую.
Эти немногие слова, которыми они обменялись после ухода Арнхема, странным образом сблизили их. Ликорнкец, смущенный, не двигался с места.
– Убирайся, Афран, – сказала она. – Убирайся, пока я об этом не пожалела.
– Прощай, голубушка.
Он скрылся, она осталась при своих сомнениях. Он знал, что ни один из них не хочет позволить себе нежности и дать своим чувствам надежду. Чтобы умереть достойно, не следует оставлять после себя ничего.

ГЛАВА 18

Сокол помотал головой:
– Ты спятил, Януэль!
Капитан стоял в центре общей комнаты трактира. Позади него было с десяток монахов-воинов, недвижных и внимательных. В этот раз они сменили форму братьев милосердия на черные рубахи из грубой шерсти, перехваченные у пояса шнурком. Некоторые из них держали на плече булавуг остальные удовольствовались шпагой у пояса. Перед капитаном стояли Шенда, Чан и Януэль.
Последний переоделся в темную тунику, панталоны и замшевые сапоги под ними. С помощью горсти воды он зачесал свои черные волосы назад. Меч Сапфира в ножнах был подвешен у него сбоку.
– Не из чего выбирать, капитан!
– Не кричи! – запротестовал тот. – Я допустил ошибку с харонцами, верно, но это не ставит под сомнение то, о чем я тебе уже говорил. И потом, почему ты так уверен, что они тебя найдут?
– Они найдут меня тем же способом, каким они нашли меня в этом доме, – намекнул фениксиец.
– Кто-то из местных мог сболтнуть и…
– Нет, – сухо прервал его Януэль. – Я в это не верю. Тогда как ты объяснишь их появление здесь, в этом городе? Проболтался кто-то из подмастерьев материнской лиги в свой черед? Исключено. Они гонятся за мной по следу, потому что у них есть средство видеть этот след. И это средство – человек, Зименц… Он один может привести их ко мне.
– Это умозрительный вывод, спекуляция! – вскричал Сокол.
– Нет. Интуиция.
– Интуиция? И только поэтому ты хочешь рисковать жизнью? Пытаться проникнуть в храм Пилигримов, основываясь на одной только интуиции?
– Ты предпочитаешь, чтобы я скрывался и ждал, когда они снова меня найдут? Чтобы я восемь или девять дней молился, как бы они вновь не вышли на мой след? Даже если я не прав и источником слухов оказался кто-то из жителей Тараска, это совершенно ничего не меняет. Мы никому не должны доверять, за исключением находящихся здесь людей. Разумеется, в этом городе должно быть достаточно мест, где можно спрятаться, но нет уверенности, что попытка не повторится. Я не намерен тут сидеть сложа руки, капитан. И если ты надеешься убедить меня в обратном, тогда я обойдусь без твоей помощи.
– Ты никогда не сможешь попасть в храм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84