Этот вывод будет иметь точно такие же, как и в случае с инфляцией, неоспоримые подтверждения на практике.
3. Корни инфляции и критерии безинфляционного экономического развития. Неэквивалентный межотраслевой и межгосударственный обмен как инструменты развала
народнохозяйственного комплекса.
Можно ли изжить инфляцию, ввести в практику постоянное снижение цен. Конечно можно. Мы готовы дать концепцию такой экономики. Именно такие схемы работали в послевоенные годы, когда ежемесячно снижались цены, да и Л. Эрхард достаточно точно подметил: «Инфляция — не закон развития, а дело рук дураков управляющих государством». В основе безинфляционной экономики лежит законодательный запрет на ростовщичество, метрологически обоснованная эмиссия денежных ресурсов под товарное покрытие и законодательный запрет на пересмотр тарифов естественных монополий.
Денежная составляющая оборотных средств промышленного производства была практически обнулена через неслыханный скачок цен. Восполнение их шло исключительно через кредитный ресурс, цена на который дошла до 210% годовых при доходе с оборота за год, к примеру, в аграрном секторе в единицы процента. При скачкообразном повышении ставки ссудного процента (это можно доказать математически строго) с неизбежностью раскручивается процесс инфляции и первыми из сборки народно-хозяйственного комплекса выпадают отрасли с длинным периодом оборота капитала.
Резервы ЦБ со скромным уставным капиталом в 3 млн. рублей в начале либеральных реформ, формируемые из прибыли, как уже было показано ранее, превысили к настоящему времени 80 миллиардов долларов, а задолженность, к примеру, сельхозпроизводителей за этот же период более чем в 10 раз превысила балансовую прибыль всего аграрного сектора и абсолютно не реальна к возврату. Межотраслевая разбалансировка достигла убийственных для единства страны пропорций, когда только годовые прибыли коммерческих банков не менее чем в 2 раза превосходят общую задолженность села.
Но если посмотреть на сводный баланс народнохозяйственного комплекса, то становится очевидным, что прибыли одного из его секторов как раз и являются убытками другого. Мы должны признать, что когда Правительством принимаются решения о компенсации селу 2/3 ставки рефинансирования по предоставленным кредитам, то речь идет о помощи банкирам, а не сельхозпроизводителям, которые при рентабельности своих хозяйств около 4% даже теоретически не могут выплачивать ссудный процент двузначного значения.
Сейчас большое внимание уделяется ценам на хлеб, но при этом никто не говорит о структуре себестоимости хлеба: нефтепродукты (вспашка, уборка зерновых), ж/д и автомобильные тарифы (перевозка зерна, муки и хлеба), электроэнергия (элеваторы, мельницы, пекарни) и конечно ссудный процент, висящий над всей кредитоёмкой сезонной цепочкой. Остаётся только заработная плата, на которой видимо и предлагается экономить. Если все составляющие себестоимости хлеба растут, то сдерживание цен на хлеб — это недоплата за труд хлебороба и могильный крест на развитии всей отрасли. Бороться нужно не с естественными следствиями, а с первопричинами. Нужен законодательный запрет на рост тарифов, на взимание фальшиво обоснованного ссудного процента. За годы перестройки рост и без того не сбалансированных цен на сельхозпродукцию по крайней мере в 5 раз отставал от роста цен на услуги естественных монополий, на промышленные товары, в том числе и сельскохозяйственного назначения.
Нас уверяют, что нужно выравнивать цены на электроэнергию с США, т.к. они ниже в 2 раза; но при этом умалчивается, что цена хлеба у нас 8 рублей, а в США — почти 60 руб. (2 доллара). В этих инфляционных межотраслевых диспропорциях и лежит секрет безудержного разорения хлебороба и всех иных сфер промышленного производства.
Помимо схем, работающих на разорение страны в целом, на международном уровне применяются и целевые схемы, решающие эти проблемы применительно к аграрному сектору. Достигается это следующим образом. Как известно, все страны мира напрямую дотируют сельское хозяйств, либо применяют опосредованные схемы субсидирования и поддержки. К примеру, Япония — на 80%, Финляндия — на 70%, США — не менее чем на 40%. Это связано с конкурентной борьбой и борьбой за рынки сбыта. Дело в том, что к сельскохозяйственным технологиям, в отличие скажем от ракетных, авиационных и т.п., имеют доступ практически все страны мира. Солнце на всех одно, вода тоже. Поэтому развитые страны умышленно устанавливают диспаритет цен, занижая цены на сельскохозяйственную продукцию, тем самым стараясь потеснить аналогичную продукцию страны-конкурента. При этом возникающие в иных отраслях сверхдоходы, а также доходы от необеспеченной эмиссии с помощью специальных схем перекачиваются на государственном уровне в сельское хозяйство. Руководство стран, неспособное понять этой алгоритмики и, в силу этого, не вводящее аналогичные компенсационные схемы, обречено пожинать развал своего народнохозяйственного комплекса и разрушение системы продовольственной безопасности.
Государственное перераспределение финансовых потоков в пользу сельского хозяйства по природе своей не являются дотациями, правильнее определять их как компенсации, которые просто восстанавливают статус-кво и ставят труд сельхозпроизводителя в один ряд с трудом в других отраслях.
Промышленность, сельское хозяйство, реальный сектор производства товаров и услуг являются источниками удвоения ВВП, а потому настала пора пресечь убийственное банковское ростовщичество и включить налогово-компенсационные механизмы рыночного регулирования, обеспечивающие сбалансированное развитие всех секторов единого народнохозяйственного комплекса, исключающие межотраслевые ценовые и инвестиционные диспропорции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99