Глория осталась в гостиной.
— То, что я сейчас скажу, ужасно, Джастин, — начал Вудроу, — но я вынужден это сказать. Велика вероятность того, что ее изнасиловали. Мне очень, очень жаль. И ее, и тебя.
И Вудроу действительно сожалел, не мог не сожалеть. По-другому и быть не могло,
— Конечно, официальных результатов вскрытия еще нет, информация предварительная, — продолжал он, избегая взгляда Джастина. — Но сомнений у них практически нет, — он решил чуть подсластить пилюлю. — Полиция полагает, что теперь у них хотя бы есть мотив. Им это поможет в раскрытии преступления, пусть пока у них нет даже подозреваемых.
Джастин замер, обеими руками вцепившись в бокал для коньяка, держал его, словно врученный ему кубок.
— Только вероятность? — наконец вымолвил он. — Это очень странно. Как такое может быть?
Вудроу и представить себе не мог, что его вновь будут допрашивать, но почему-то, объяснить он не мог, вопросы Джастина порадовали его. В него словно вселился дьявол.
— Ну, очевидно, они должны спросить себя, не имело ли места обоюдное согласие. Таков порядок.
— Согласие кого с кем? — в недоумении спросил Джастин.
— Ну, того… кого они имеют в виду. Не можем же мы брать на себя их обязанности, не так ли?
— Нет. Не можем. Тебе крепко достается, Сэнди. Вся грязная работа легла на тебя. А теперь, полагаю, нам надо вернуться к Глории. Как благоразумно она поступила, оставив нас вдвоем. Ее светлая английская кожа не выдержала бы контакта с царством африканских насекомых. — Он поднялся, открыл дверь. — Глория, дорогая, мы совсем про тебя забыли.
Глава 6
Джастин Куэйл похоронил свою убиенную жену на прекрасном африканском кладбище, которое называлось Лангата, под палисандровым деревом, между ее мертворожденным сыном Гартом и пятилетним мальчиком-кикуйю, за которым приглядывал отлитый из пластмассы коленопреклоненный ангел со щитом. Надпись на щите сообщала о том, что мальчик присоединился к святым. Чуть дальше лежал Горацио Джон Уильяме из Дорсета, покоящийся с богом, у ног Тессы — Миранда К. Соупер, вечно любимая. Но Гарт и маленький африканский мальчик, Гитау Каранджа, стали ее ближайшими соседями. Тесса легла с ними плечом к плечу, как хотел Джастин и чего, затратив немало его денег, добилась Глория. Во время церемонии Джастин стоял отдельно от всех, с могилой Тессы по левую руку, Гарта — по правую. Вудроу и Глория держались в двух шагах позади, хотя раньше все время находились рядом, чтобы поддержать и хоть как-то прикрыть его от репортеров и фотокоров, которые прежде всего старались выполнить профессиональный долг и донести до своих читателей комментарии и фотографии «рогатого» английского дипломата и несостоявшегося отца, убитая жена которого выносила (это уже из таблоидов) ребенка своего африканского любовника. Конечно же, в объективы фотоаппаратов попала и могила Гарта.
В стороне от четы Вудроу стояла Гита Пирсон, в сари, наклонив голову и в печали сцепив руки перед собой. Позади нее — смертельно бледный Портер Коулридж и его жена Вероника, и Вудроу показалось, что они словно оберегают Гиту, как оберегали бы свою дочь Рози.
Кладбище Лангата — большой участок высокой травы, красной глины и цветущих декоративных деревьев, одновременно грустных и веселых, расположенный в двух милях от городского центра, вплотную к Кибере, одному из самых больших трущобных районов Найроби. Над жестяными лачугами, налезающими друг на друга и жмущимися к берегу реки, постоянно висит облако дыма и пыли. Население Киберы составляет полмиллиона человек и непрерывно растет. Чего в Кибере хватает, так это мусора: пустых пластиковых бутылок, старой рваной одежды, банановых и апельсиновых шкурок, вылущенных кукурузных початков и прочих отходов, которые город отправляет на свалку. Дорога отделяет кладбище от обшарпанных зданий Кенийского управления по туризму и входных ворот в Найробийский зоопарк. За зоопарком расположен аэропорт Уилсона, старейший в Кении.
И чета Вудроу, и многие из тех, кто пришел проводить Тессу в последний путь, увидели в спокойствии Джастина не только героизм, но и что-то зловещее. Он, похоже, прощался не только с Тессой, но и с карьерой, с Найроби, с мертворожденным сыном, с прежней жизнью. Об этом свидетельствовало его стремление подойти как можно ближе к краю могилы. И поневоле напрашивалась мысль, что Джастин, которого они знали, по большей части, а то и совсем, уходил вместе с Тессой. Из всех присутствующих на похоронах лишь один человек удостоился особого внимания Вудроу. Не священник, не застывшая, как статуя, Гита Пирсон, не бледный и печальный Портер Коулридж, посол Ее Величества, не фотокоры, отталкивающие друг друга с тем, чтобы найти лучший ракурс, не большезубые английские жены, скорбящие о своей ушедшей сестре, чью судьбу они могли разделить в любой момент, не десяток разъевшихся кенийских полицейских, лениво поправляющих кожаные ремни.
Киоко. Тот самый мальчик, что сидел на полу в палате Тессы в больнице Ухуру и наблюдал, как умирает его сестра; который десять часов шел от своей деревни, чтобы быть рядом с сестрой в ее последний миг на этом свете; который отшагал еще десять часов, чтобы сегодня быть рядом с Тессой. Джастин и Киоко увидели друг друга одновременно. Их взгляды встретились и долго не расходились. Вудроу заметил, что Киоко был самым молодым из всех, кто пришел на кладбище: Джастин настоятельно просил, чтобы детей на похороны не приводили.
Похоронный кортеж Тессы медленно прополз мимо белых ворот кладбища. Гигантские кактусы, следы от колес в красной глине, тихие продавцы бананов, воды и мороженого выстроились вдоль тропы к ее могиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158