– Посиди рядом со мной, милая, – сказал Алехандро, надеясь выманить ее из убежища, но она остановилась возле первого освещенного ярким солнцем квадрата на мраморном полу. Она была прекрасна и совсем молода. Вечно молода, если не принимать во внимание тончайших трещин, появляющихся на коже странного желтоватого оттенка, – тиа Элейна объяснила, что Сарио Грихальва использовал не очень хорошие краски, когда ее рисовал.В дальнем конце коридора раздался взрыв смеха – прибыла новая группа посетителей, и она мгновенно бросилась к занавеси. Алехандро подождал, но она даже ни разу не выглянула, хотя он видел, что она по-прежнему находится в своем укрытии. Бедное, лишенное разума создание. Может быть, какой-нибудь иллюстратор Грихальва узнает заклинание, которое вылечит ее от этого страшного недуга, или ей суждено, постоянно находясь рядом со своим плененным создателем, ждать, когда она, словно древняя картина, рассыплется в прах от времени.Он медленно пошел вслед за сыном и только теперь заметил группу, собравшуюся в нише. Бальтран тоже остановился там – как любой ребенок, изолированный от своих сверстников, он не мог пройти мимо группы оживленно болтающих детей.Элейна Грихальва привела в Галиерру один из своих классов. Дети сидели перед картиной Гуильбарро Грихальвы “Рождение Коссимы” с эскизниками и карандашами и копировали великое произведение знаменитого мастера. Бальтран подлетел к Элейне, смущенно поклонился и получил в награду поцелуй. После этого он подошел к двум девочкам, устроившимся на скамейке, и тут же начал задавать им вопросы.Элейна отбросила с лица прядь серебряных волос и, обернувшись, увидела Алехандро. С улыбкой подошла к нему.– Ваша светлость, – своим милым голосом сказала она. Элейна обладала завидной уверенностью в себе, впрочем, разве могло быть иначе? Она – признанный мастер живописи в Тайра-Вирте. Художники из других стран прибывали сюда, чтобы поучиться у нее. Короли и королевы умоляли написать их портреты. – Я всегда так рада видеть тебя, нинио. Вот уже два месяца тебя не видно на занятиях.– Государственные дела. – Он попытался улыбнуться, хотел, чтобы слова прозвучали как шутка, но у него ничего не вышло.– К сожалению, – кивнула Элейна в знак того, что все понимает.– Уже слишком поздно? – неожиданно спросил он. – Мне уже поздно учиться как следует?– По-настоящему развить твой Дар? Думаю, уже поздно, Алехандро, мне не хочется огорчать тебя, но это так. – Он опустил голову. – Но для живописи никогда не бывает поздно, если ты, конечно, действительно хочешь серьезно ею заниматься. Никогда не поздно использовать в полной мере то время, что отпущено тебе судьбой. Многие начинали уже в солидном возрасте и стали великими художниками, а все лишь потому, что готовы были работать и стремились к знанию. Ты талантлив и любишь рисовать, только… – Она махнула рукой, показывая на стены, на весь Палассо. Его Палассо.– Как странно, тиа. У Великого герцога множество обязанностей, но живопись в них не входит. Через десять лет Бальтрану исполнится двадцать, и я смогу спокойно отойти от дел, но мне будет сорок и жизнь моя подойдет к концу, не так ли?– Сколько лет тебе отпущено, если сравнивать с иллюстраторами, расходовавшими свою собственную кровь и слезы каждый день, никому не известно. И может ли кто-нибудь из нас знать, когда он умрет? Не думай об этом, нинио. У тебя есть обязанности, и ты прекрасно с ними справляешься. Ты хороший человек и отличный Великий герцог, Алехандро.– Даже при том, что сердце у меня лежит совсем к другому? – Он показал на “Рождение Коссимы”.– А это решать тебе. Вдруг ты не добьешься тех успехов, о которых мечтаешь? Вполне может оказаться, что ты недостаточно талантлив. Даже в Палассо Грихальва лишь один ребенок из целого поколения становился Верховным иллюстратором.Он протянул руку и коснулся цепи, висевшей у Элейны на шее, приподнял Золотой Ключ.– Ты не Одарена, но у тебя он есть. Элейна грустно улыбнулась.– Я его заслужила.Алехандро взглянул на Бальтрана, который восторженно рассказывал своим тоненьким голоском про паровые локомотивы.Нужно раскрыть еще так много секретов. Познать так много тайн. Эйха! Нет смысла оплакивать прошлое.– Я приду на следующей неделе. Обещаю.– Буду ждать тебя, меннино. – Элейна поцеловала его в щеку и вернулась к своим ученикам.Вот они, лица до'Веррада, изображенные руками Грихальва. И вот он стоит здесь, Великий герцог Алехандро до'Веррада II. И иллюстратор Грихальва, практически не прошедший обучения, но, вне всякого сомнения, обладающий Даром. Странный конец истории, начало которой положила его мать четыреста лет назад. * * * Ничего особенного в Сарио Грихальве. По крайней мере постороннему взгляду ничего не заметно.Она остановилась перед портретом, все еще исполненная жизненных сил и энергии, хотя ее когда-то великолепные волосы совсем побелели, кроме нескольких черных прядей, напоминающих о далекой юности. Она была все так же прекрасна, потому что время и достоинство награждают женщин, на чью долю выпали страдания, особой красотой."Зеркало истины” – так они назвали эту картину, и, пожалуй, правильно. Но для нее портрет навсегда останется напоминанием о ее собственном заточении, несмотря на то что прошло уже тридцать лет с тех пор, как она получила свободу, открыв дверь, запертую магическим заклинанием Верховного иллюстратора.Ей пришлось жить дальше. И она была счастлива. Словно юный художник, только что получивший новую краску, она радовалась этому новому миру с его невероятными идеями, яркими, смелыми, приводившими ее в восторг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118