Наложил ли особые заклинания, и теперь Рохарио только кажется, что лицо санкто излучает трепетную заботу обо всем мире и понимание его проблем, а на самом деле облик этого человека, не имея никакого отношения к его истинной сущности, всего лишь волшебство, явленное рукой художника?Ему совсем не хотелось смотреть на запрестольный образ, на безмятежный лик Матры, сотворенный, как теперь знал Рохарио, вовсе не с благоговением и верой, а заклинаниями и окровавленными руками смертного художника.И все же если этот образ несет мир и спокойствие тем, кто на него смотрит, то в чем тут грех.– Дон Рохарио. – Голос Ренайо прозвучал несколько неожиданно. Рохарио повернулся к нему, поклонился и подошел. – Я согласился на встречу с тобой, как ты и просил.– У вас усталый вид, ваша светлость.– Твоя заботливость просто умиляет. Чего ты хочешь? Великий герцог Ренайо действительно выглядел уставшим, даже изможденным – впрочем, последние два месяца, проведенные в Палассо Веррада под постоянной угрозой вооруженного бунта, могли сломить и очень сильного человека.– Благодарю вас за то, что согласились встретиться со мной, ваша светлость. Я знаю, мы расстались не самым лучшим образом – Я сказал, что больше не хочу тебя видеть, и совсем не уверен, что с тех пор мое мнение изменилось, – грубо перебил его Ренайо. – Приступим к делу!Эта темпераментная вспышка ободрила Рохарио, он уже начал опасаться, что его непривычно подавленный отец пребывает под воздействием какого-то заклинания.– Я произнес так много неожиданных слов, ваша светлость, что, боюсь, вы не поверите мне, когда услышите удивительные известия, которые я хочу вам сообщить. – Рохарио сотни раз повторял свою речь.И все же она звучала как-то неуклюже.Ренайо преднамеренно вздохнул.– Ты будешь Премио Ораторрио Парламента, я полагаю? Это единственная должность, соответствующая твоему положению.– Нет.Ультимативное заявление отца отвлекло Рохарио от заготовленных заранее слов. Несколько богатых землевладельцев и в самом деле предлагали выбрать Рохарио на этот пост. Ему еще повезло, что возмущенные крики вынудили делегатов отказаться от подобной идеи еще до того, как он сам публично отвел свою кандидатуру; этим он мог бы спровоцировать обвинение в неуважении к Парламенту.– Я участвую в выборах от Коллара Ассаддо и, если стану членом Парламента, буду работать наравне с остальными.– Если ты в это веришь, значит, ты дурак. Однако я думаю, ты делаешь подобные заявления только потому, что их от тебя ждут. Крестьяне и ремесленники из твоего поместья, полагаю, не откажутся тебя выбрать.– Я тоже так считаю, ваша светлость. Все кандидаты имеют достаточно высокое положение или доход. Неужели вы думаете, будто мы допустим, чтобы в Парламенте заседали нищие головорезы? Только почтенные граждане располагают достаточной мудростью, чтобы управлять другими.Ренайо хмыкнул и нетерпеливо заерзал в кресле.– Я думаю, это далеко не все, что ты пришел сказать мне. Ты хочешь, чтобы я с радостью принял новый порядок вещей? Смирившись с неизбежным, я готов согласиться на требования Парламента, но только ради того, чтобы не проливать кровь в Мейа-Суэрте и нашей прекрасной стране, как это произошло в Гхийасе и Таглисе. К тому же я продолжаю возлагать надежды на Гхийас.Рохарио подошел к портрету, еще раз внимательно посмотрел на тончайшую работу художника, мастерски изобразившего оттенки материи и цвета, и вернулся к отцу.– Мы здесь одни, ваша светлость?– Премио Санкто заверил меня, что никто не услышит нас, и я должен ему верить, как и все мы обязаны доверять екклезии и ее представителям.– Тогда заранее скажу вам, что только обстоятельства заставляют меня поделиться с вами моим знанием. – Отец молча смотрел на него. – Вы устали, ваша светлость. Позвольте принести вам вина.– Я был болея, – тихо сказал Ренайо. Он действительно сильно похудел. Тем не менее Рохарио больше не мог тянуть.– Простите меня за то, что я говорю прямо, патро. Леоно до'Брендисиа, кузен нынешнего барона, собирается выступить на ассамблее и обвинить вас в том, что в ваших жилах нет ни капли крови до'Веррада.– Понятно.– Вам понятно? И это все, что вы можете мне сказать? Матра Дольча, патро, вы не удивлены? Иными словами, вам с самого начала была известна правда?Ренайо встал.– Может быть, я подозревал. Мы редко видели Арриго, когда я был ребенком, хотя раз в год меня на некоторое время отправляли в его поместье. – Он налил себе вина из хрустального графина, стоявшего на столике. – Конечно, Кабрал обращался с нами как с собственными детьми. Матра Дольча, мы все были счастливы в Корассоне. Слуги никогда ничего не говорили прямо, но их преданность нашей семье поражала. И мы все, да и они тоже, любили нашу мать. Только когда я стал старше и увидел, что такие отношения царят далеко не в каждом доме, я сделал соответствующие выводы.– И никому не сообщили о своих догадках? Ренайо иронично рассмеялся.– А что бы я сказал? Что мне кажется, будто я бастард? У меня не было оснований рассчитывать на трон Тайра-Вирте. И когда корона Гхийаса перешла к Иво, а не ко мне, а Алессио скоропостижно скончался, что я мог сделать? Арриго признал во мне сына. Должен ли я был публично позорить свою мать, отказавшись от трона из-за сомнительных подозрений? Я думаю, что поступил правильно. У меня был долг перед Тайра-Вирте, и я по сей день продолжаю его исполнять.Рохарио покачнулся, ему пришлось ухватиться за спинку стула и сесть.– Вы никогда не говорили мне об этом.– А зачем? Ты был тщеславным и бесполезным, а у твоего брата начисто отсутствует здравый смысл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118