- Кто такой этот Кимберон Вайт? - ворчал старый Ом Хиннер, зажиточный крестьянин из Цвикеля. - Небось он и нездешний?
- Не желаю слышать ничего худого про молодого Кима! - возражала ему покупательница, госпожа Металюна Кнопф. Ей приходилось кричать, поскольку к описываемому времени старый Ом уже почти совсем оглох. - Он происходит из старинного рода с равнины и не виноват, что его родители погибли во время большого наводнения двенадцать лет назад.
- Но назначать этакого юнца на ответственную должность… - не сдавался старик.
- А сколько сейчас лет магистру Адриону?
- Гм. Мы с ним одного года. Семьдесят два, стало быть…
- А в таком случае он был не намного старше, когда сам вступал в эту должность, - победоносно объявила Металюна. - А теперь дайте-ка мне десять фунтов зеленых бобов.
Назначение на должность хранителя молодого Вайта послужило причиной паломничества в музей многих весьма уважаемых в Эльдерланде граждан. Но Адрион Лерх твердо, хотя и вежливо выпроваживал каждого из своего кабинета. При этом магистр всякий раз подчеркивал, что, покуда он жив и пребывает в здравом уме и твердой памяти - а последнее, не говоря уже о первом, никто, как он надеется, не подвергает сомнению, - право назначать преемника доверено только ему. Нет, чувствует он себя превосходно и намеревается как можно более приятно провести остаток своих дней на ту скромную пенсию, которую выделил ему Совет Эльдерланда. Говоря это, он с улыбкой закрывал за очередным посетителем дверь. В отношении некоторых магистр был уверен, что их привела в его кабинет не столько забота об общественном благе, сколько надежда протащить на открывшуюся вакансию своего сынка или какого другого родственника.
Возможно, у некоторых читателей возникнет вопрос: а зачем вообще такой маленькой стране музей? Поясним: жители Эльдерланда гордились своей историей, своими стародавними обычаями и традициями. С тех самых пор, как семьсот семьдесят шесть лет назад, перебравшись через Серповые Горы, они пришли на север, чтобы навеки поселиться в этом отдаленном уголке мира, все, что казалось им достойным увековечения, бережно записывалось и сохранялось. Даже такое, чему Большой Народ, люди, и не придавал, бы никакого значения - начиная с курительной трубки гиганта Торгрима Финка, который был выше любого взрослого фолька (а последние с их средним ростом в четыре фута и восемь дюймов чуть выше любого из гномов), и вплоть до списков поголовья скота в северной части страны или отчетов об улове рыбаков из Усть-Эльдера.
Жизнь, которую вели здесь фольки, простой не назовешь. Правда, теплое морское течение, омывающее западное побережье, позаботилось о климате здешних мест. На холмах южнее Эльдера даже рос виноград - и не нам судить, был ли он пригоден для виноделия. Правда и то, что высокие, неприступные горные цепи с запада и с юга отделили Эльдерланд от остального мира, защищая страну от непогоды. Однако здесь, далеко на северо-востоке, урожай поспевал поздно и требовал тяжелого труда. Так что фольки по праву могли гордиться своими успехами.
Неудивительно поэтому, что наряду с крупным помещиком фон Гуриком, бургомистром Андера, пастором церкви из Усть-Эльдера, а также настоятельницей храма Виндера в Совет Эльдерланда - собрание, являвшееся в годы бедствий чем-то вроде правительства провинции, - входил и хранитель Музея истории. Да, мы, кажется, ещё не успели сказать, что официально Эльдерланд был провинцией Великой Империи, хотя с незапамятных времен никто из чиновников Империи не показывался в этом её отдаленном уголке.
Так что работы у Совета было мало. Все спорные вопросы сообразно обычаям и традициям разрешались местными помещиками или главами гильдий. Таким образом, шум с новым назначением хранителя Музея истории был вызван не потому, что всех интересовало, справится ли юный Кимберон Вайт с выпавшими на его долю обязанностями, а потому, что фольки вообще не расположены к любым переменам.
При всем этом любовь к старине сочеталась у большинства фольков с прямо-таки безудержным любопытством и неистощимой страстью к пересудам и болтовне.
В трактирах, куда захаживали разные важные личности, выбор хранителя обсуждался более рьяно, чем в районах, населенных простыми ремесленниками и торговцами, ещё помнившими отца Кимберона, который был главой гильдии рыбаков в Усть-Эльдере и который, произнеся в свое время множество мудрых речей, совершил и немало добрых дел. Но, увы, судьбе было угодно, чтобы родители Кимберона погибли во время большого наводнения зимой 760 года, когда из-за сильной оттепели и продолжительных ливней обе реки, у слияния которых расположен город Альдсвик, Андер и Эльдер, превратились в ревущих бестий. Их лапами стали мутные бурные волны, а когтями - унесенные водой грузы. Вода и грязь в щепки разнесли мосты и дамбы, часть городской стены и прилегающие к ней склады и дома. В тот день рыбаки из Усть-Эльдера под началом Валерона Вайта пришли на помощь жителям Альдсвика и на своих лодках вывезли многих и многих из затопленных домов. Но сам Валерон вместе с молодой женой поплатились за это жизнями, когда их лодка опрокинулась.
Маленький Кимберон остался в живых только потому, что его вместе с другими детьми своевременно отвезли в Гурик-на-Холмах.
- И все же вот что я скажу, - произнес кум Март Кройхауф, богатый торговец, владелец большого дома на рыночной площади прямо напротив ратуши и роскошного загородного поместья. - Он не из наших, а всего лишь выскочка с побережья. Фольки из тех мест всегда были со странностями. Они на своих кораблях выходят даже в море, где, как известно, бесчинствуют всевозможные твари - чудовища, темные эльфы и ещё бог знает кто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111