ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Приподнявшись торсом, он обрушил всю тяжесть своего тела на эту точку под его локтем, внезапно ставшую мягкой и податливой.
Он почувствовал, что боль в нервном центре отпустила его, но не мог пока понять, почему. Он пыхтел в разряженном воздухе, все еще полный страха, что боль снова начнется. Все внутри его трепетало сознанием того, что он чуть не умер и что он только что убил человека.
- О, Будда, - простонал он, начиная массировать рубец, образовавшийся в районе солнечного сплетения.
И вдруг голова Дэвида откинулась назад, а сам он, захрипев, схватился руками за стальную проволоку, захлестнувшую его шею. Все-таки он забыл о втором китайце! Запаниковав, он пытался оторвать руками проволоку от горла, делая то, что его учили ни в коем случае не делать в такой ситуации. Это просто напрасная трата времени и сил - пытаться оттащить гарроту прочь. Его учили забыть о ней и сосредоточиться на напавшем. Выведи его из строя - и гаррота сама разожмется.
Это только животное в панике пытается во что бы то ни стало освободиться от орудия, которое его душит.
Пожалуй, только приглушенный смех в самое его ухо вернул Дэвиду Оу сознание того, что он ведь - матерый разведчик. От запаха чеснока и лакрицы его чуть не стошнило. Беда только, что функции поврежденного нерва еще полностью не восстановились. Он с трудом двигал ногами. Ощущение было такое, будто они налиты свинцом.
Застонав, он прекратил бесполезное занятие по освобождению шеи от петли и убрал руки. Усилием воли заставил себя не обращать внимания на то, что в легких почти не осталось кислорода. Дыхательное горло горело огнем. Он медленно травился своей собственной углекислотой. В ушах он слышал песню сирен от приливающей волнами крови. Звуки потеряли свою реальность. Глаза набрякли и выпучились.
Его спасло только то, что трамвай внезапно затормозил. Затормозил так сильно, что нападающий на мгновение ослабил свою хватку. И еще половина мгновения ушла на то, чтобы Дэвид Оу пришел в себя настолько, чтобы воспользоваться этим обстоятельством. Он вытянул руку, ухватился за подол плаща убийцы и изо всех сил дернул. Гаррота затянулась так, что он захрипел, задыхаясь, но китаец все-таки потерял равновесие.
Дэвид Оу услышал, как что-то тяжело шмякнулось. Ему пришлось два раза себе повторить, что это падение тела напавшего на него человека, прежде чем это дошло до его сознания. Мучительно медленно он опустился на четвереньки, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная из воды. Вся кровь отхлынула от его лица. Изголодавшийся по кислороду мозг, казалось, вот-вот взорвется.
На шатающемся полу трамвая он пытался освободиться от удавки, сжимавшей его шею. Потом он почувствовал, что его тащат, как собаку на поводке. Это китаец, опять завладев проволокой, снова начал затягивать ее, подтаскивая Дэвида к себе.
У Дэвида Оу совсем не было сил бороться. Сейчас он был с врагом совсем нос к носу, и чесночный запах, источаемый его пастью, лишал Дэвида остатков воздуха. Голова у него кружилась так, что он совсем потерял ориентировку, где верх, а где низ. Он чувствовал себя подвешенным между небом и землей. Но, пожалуй, ближе к небу. Он знал, что сейчас он потеряет сознание и уже никогда не обретет его вновь, потому что за этой прискорбной потерей наступит смерть.
Но Дэвид все еще боролся. Он обрушил свои пудовые кулаки на лицо врага так, что кровь брызнула во все стороны, как вода из лужи, если по ней ударить кулаком. Он молотил по нему с неистовой силой, но китаец, уже ничего не видящий от потока крови, заливавшей его глаза, не выпускал гарроты. Вся его энергия сосредоточилась на этой проволочке, он жил одной только мыслью: не выпустить ее из рук. Не собственное выживание было у него на уме, а убийство противника.
И все же Дэвид не сдавался. Он давно потерял ощущение времени и места. Время словно остановилось, и он, парил в пустоте, Выставив вперед пальцы, как вилы, он ткнул ими в глаза китайца, пытаясь выдавить их из глазниц. Но тот только хрипел, вместо того, чтобы, взвыв от боли, выпустить из рук гарроту. У него был иммунитет к болевым ощущениям. Он знал свою работу, и сам черт не мог бы заставить его бросить ее недоделанной.
Последним, отчаянным усилием Дэвид Оу подался всем телом вперед и, сгорбив могучие плечи так, что мускулы на лопатках вздыбились, всадил большие пальцы в глазницы врага так, что глазные яблоки брызнули, как гнилые помидоры, и ногти Дэвида достали до самого его мозга.
Умирая, китаец дернулся в последнем рефлекторном движении. Ничего не осталось в нем, кроме судорожного напряжения мышц, выполнявших последнюю команду мозга.
Руки, побелевшие от усилия, продолжали тянуть за концы гарроты. Даже умерев, китаец не сдался. Он продолжал убивать Дэвида Оу, как какой-то чудовищный выходец из могилы в кошмарном фильме ужасов.
Джейк понял, что в вагоне трамвая, ползущего вверх по склону, что-то произошло, еще до того, как он остановился на Виктория-Пик.
Он видел сквозь окна человеческие тела, лежавшие в неестественных позах, видел, что окна забрызганы чем-то черным, и сразу же понял, что это такое: кровь.
- Господи Иисусе! - прошептал он, бросаясь к трамваю, выраставшему перед ним, как сказочное чудовище: к бокам прилипли клочья тумана, кожа блестит от дождевых капель.
Подходя к остановке, трамвай замедлил ход.
Джейк бежал рядом с вагоном, молотя кулаком по двери.
- Открой! - кричал он на кантонском диалекте. - Лян та мадэ! Открывай скорее!
Наконец трамвай остановился. Двери открылись, и Джейк одним прыжком оказался внутри. Блисс заскочила следом за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220
Он почувствовал, что боль в нервном центре отпустила его, но не мог пока понять, почему. Он пыхтел в разряженном воздухе, все еще полный страха, что боль снова начнется. Все внутри его трепетало сознанием того, что он чуть не умер и что он только что убил человека.
- О, Будда, - простонал он, начиная массировать рубец, образовавшийся в районе солнечного сплетения.
И вдруг голова Дэвида откинулась назад, а сам он, захрипев, схватился руками за стальную проволоку, захлестнувшую его шею. Все-таки он забыл о втором китайце! Запаниковав, он пытался оторвать руками проволоку от горла, делая то, что его учили ни в коем случае не делать в такой ситуации. Это просто напрасная трата времени и сил - пытаться оттащить гарроту прочь. Его учили забыть о ней и сосредоточиться на напавшем. Выведи его из строя - и гаррота сама разожмется.
Это только животное в панике пытается во что бы то ни стало освободиться от орудия, которое его душит.
Пожалуй, только приглушенный смех в самое его ухо вернул Дэвиду Оу сознание того, что он ведь - матерый разведчик. От запаха чеснока и лакрицы его чуть не стошнило. Беда только, что функции поврежденного нерва еще полностью не восстановились. Он с трудом двигал ногами. Ощущение было такое, будто они налиты свинцом.
Застонав, он прекратил бесполезное занятие по освобождению шеи от петли и убрал руки. Усилием воли заставил себя не обращать внимания на то, что в легких почти не осталось кислорода. Дыхательное горло горело огнем. Он медленно травился своей собственной углекислотой. В ушах он слышал песню сирен от приливающей волнами крови. Звуки потеряли свою реальность. Глаза набрякли и выпучились.
Его спасло только то, что трамвай внезапно затормозил. Затормозил так сильно, что нападающий на мгновение ослабил свою хватку. И еще половина мгновения ушла на то, чтобы Дэвид Оу пришел в себя настолько, чтобы воспользоваться этим обстоятельством. Он вытянул руку, ухватился за подол плаща убийцы и изо всех сил дернул. Гаррота затянулась так, что он захрипел, задыхаясь, но китаец все-таки потерял равновесие.
Дэвид Оу услышал, как что-то тяжело шмякнулось. Ему пришлось два раза себе повторить, что это падение тела напавшего на него человека, прежде чем это дошло до его сознания. Мучительно медленно он опустился на четвереньки, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная из воды. Вся кровь отхлынула от его лица. Изголодавшийся по кислороду мозг, казалось, вот-вот взорвется.
На шатающемся полу трамвая он пытался освободиться от удавки, сжимавшей его шею. Потом он почувствовал, что его тащат, как собаку на поводке. Это китаец, опять завладев проволокой, снова начал затягивать ее, подтаскивая Дэвида к себе.
У Дэвида Оу совсем не было сил бороться. Сейчас он был с врагом совсем нос к носу, и чесночный запах, источаемый его пастью, лишал Дэвида остатков воздуха. Голова у него кружилась так, что он совсем потерял ориентировку, где верх, а где низ. Он чувствовал себя подвешенным между небом и землей. Но, пожалуй, ближе к небу. Он знал, что сейчас он потеряет сознание и уже никогда не обретет его вновь, потому что за этой прискорбной потерей наступит смерть.
Но Дэвид все еще боролся. Он обрушил свои пудовые кулаки на лицо врага так, что кровь брызнула во все стороны, как вода из лужи, если по ней ударить кулаком. Он молотил по нему с неистовой силой, но китаец, уже ничего не видящий от потока крови, заливавшей его глаза, не выпускал гарроты. Вся его энергия сосредоточилась на этой проволочке, он жил одной только мыслью: не выпустить ее из рук. Не собственное выживание было у него на уме, а убийство противника.
И все же Дэвид не сдавался. Он давно потерял ощущение времени и места. Время словно остановилось, и он, парил в пустоте, Выставив вперед пальцы, как вилы, он ткнул ими в глаза китайца, пытаясь выдавить их из глазниц. Но тот только хрипел, вместо того, чтобы, взвыв от боли, выпустить из рук гарроту. У него был иммунитет к болевым ощущениям. Он знал свою работу, и сам черт не мог бы заставить его бросить ее недоделанной.
Последним, отчаянным усилием Дэвид Оу подался всем телом вперед и, сгорбив могучие плечи так, что мускулы на лопатках вздыбились, всадил большие пальцы в глазницы врага так, что глазные яблоки брызнули, как гнилые помидоры, и ногти Дэвида достали до самого его мозга.
Умирая, китаец дернулся в последнем рефлекторном движении. Ничего не осталось в нем, кроме судорожного напряжения мышц, выполнявших последнюю команду мозга.
Руки, побелевшие от усилия, продолжали тянуть за концы гарроты. Даже умерев, китаец не сдался. Он продолжал убивать Дэвида Оу, как какой-то чудовищный выходец из могилы в кошмарном фильме ужасов.
Джейк понял, что в вагоне трамвая, ползущего вверх по склону, что-то произошло, еще до того, как он остановился на Виктория-Пик.
Он видел сквозь окна человеческие тела, лежавшие в неестественных позах, видел, что окна забрызганы чем-то черным, и сразу же понял, что это такое: кровь.
- Господи Иисусе! - прошептал он, бросаясь к трамваю, выраставшему перед ним, как сказочное чудовище: к бокам прилипли клочья тумана, кожа блестит от дождевых капель.
Подходя к остановке, трамвай замедлил ход.
Джейк бежал рядом с вагоном, молотя кулаком по двери.
- Открой! - кричал он на кантонском диалекте. - Лян та мадэ! Открывай скорее!
Наконец трамвай остановился. Двери открылись, и Джейк одним прыжком оказался внутри. Блисс заскочила следом за ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220