ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он не испытывал ничего, кроме брезгливого отвращения к этому оскверненному, втоптанному в грязь одиннадцатилетнему существу.
Мальчик продолжал сидеть на том месте, куда упал, и его лицо по-прежнему — по-прежнему! — не выражало ровным счетом ничего. Оно оставалось все таким же спокойным и безмятежным, каким было, когда Маккена впервые увидел его.
Не сиди, как истукан! — рявкнул Маккена и застрелил мальчика так же, как и его родителей, — в лоб.
Ты что, окончательно спятил? — закричал Дик.
Маккена молча натянул штаны и застегнул ремень.
Отвечай, ты, слышишь, грязная свинья! — Голос Дика едва не сорвался на визг.
Мы получили то, за чем пришли сюда, — невозмутимо бросил Маккена, направляясь мимо напарника к стоявшим в стороне бычкам.
Стоило ли после этого удивляться тому, что, едва вернувшись к цивилизации, Дик Джонс тут же подал прошение о переводе в другое место?
* * *
Однако это явилось далеко не худшим последствием того вечера. Хотя происшествие само по себе могло стать предметом ночных кошмаров. Маккену сводили с ума воспоминания не столько о нем, сколько об огромной, зеленой, измазанной в крови мухе, неторопливо ползущей по открытому глазу мальчика.
Словно этого было мало, но вдобавок его неотступно преследовали еще и звуки ритуальных заклинаний аборигенов. Маккена явственно их слышал, даже ночью, укрывшись с головой одеялом в своей собственной, тщательно отгороженной от мира дверью и толстыми шторами на окнах спальне. Эти заклинания проникали повсюду, не останавливаясь ни перед какими преградами.
Маккена знал, что они направлены против него. Что они — кара за злодеяние, совершенное им в пустыне Симпсона. Австралийские туземцы владели секретами первобытной магии. Маккене доводилось наблюдать за ее практическим применением, однако он не верил в нее, объясняя все “чудеса” ловкостью рук местных шаманов.
Так было раньше. Все изменилось с тех пор, как ужасные звуки заклинаний стали будить его по ночам. Вздрагивая, он просыпался и садился в кровати, обливаясь холодным потом и думая об отвратительной зеленой мухе.
Какое право имели эти жалкие существа, гораздо более похожие на животных, чем на людей, так с ним обращаться? Превращать его жизнь в кромешный ад! Бессильная ярость и непреодолимый ужас разрывали его мозг на части, превратив его в поле непримиримой битвы между собой. Маккене хотелось вскочить в джип, помчаться в пустыню Симпсона и свинцом заткнуть глотки всем аборигенам. Всем до единого.
Однако сделать это было не в его власти.
В конце концов, он не выдержал и бросил все — свою должность и свой дом, стоявший совсем неподалеку от Границы пустыни Симпсона, бросил Северные территории, даже саму Австралию. Приехав в Гонконг, он начал здесь новую жизнь, но снова оказался в окружении туземцев. Правда, на сей раз китайского происхождения.
И — удивительное дело! — заклинания продолжали преследовать его все время. Рано или поздно Маккена должен был положить конец этому затянувшемуся кошмару. Он должен был хоть что-нибудь сделать или окончательно сойти с ума.
Бледный как смерть, он встал с кровати и принялся рыться в своем сундуке. На дне деревянного ящика, аккуратно сложенная, словно припасенная как раз для такого случая, лежала форма, привезенная им из Австралии, Та самая, в которой он бродил по Северным территориям.
Облачившись в нее, Маккена подобрал “Магнум” и проверил механизм. Медленно, методично он зарядил обойму. И так же медленно он вышел из дома.
Он шел, чтобы убивать или быть убитым самому. Ему было почти все равно.
* * *
Они отправились бы ради тебя на другой конец света. Ради обладания тобой они продали б свои души.
Даниэла в раздумье стояла перед зеркалом, прикрепленным к дверце массивного дубового шкафа, занимавшего значительное место в комнате, отведенной ей Малютой.
Уронив на ковер черное платье от Диора, купленное ей Юрием Лантиным, Даниэла не отрываясь смотрела на свое отражение. На мгновение у нее появилось странное, незнакомое ей ощущение. Она вдруг представила себя собственной дочерью или внучкой, которая, листая семейный альбом, наткнулась на выцветший снимок, запечатлевший ее, Даниэлу Александровну Воркуту.
И в тот же миг, словно в свете сверкнувшей молнии, она вдруг увидела и осознала, сколь извращенной и безрадостной стала ее жизнь.
Возможно, виной тому была мысль о ребенке, которого она могла родить, но так и не родила. Находясь на столь высоком посту, Даниэла, по сути, была лишена личной жизни, наполненной нормальными человеческими радостями. Она душой и телом принадлежала партии, государству, КГБ — кому и чему угодно, только не себе. Даже то удовольствие, что она получала от встреч с Карелиным, являлось запретным и, обреченное храниться в тайне, омрачалось постоянным страхом перед разоблачением.
Долгие годы, влекомая неудержимым честолюбием, она строила свою карьеру, даже не задумываясь о том, какую жертву приносит на алтарь власти.
Матерь Божья, — думала она. — Всего каких-нибудь три года назад я рассмеялась бы в лицо тому, кто заикнулся бы при мне о ребенке. Дети? Какие могут быть дети у женщины, чье стремление к власти не знает границ?
Впервые в жизни Даниэле пришла в голову мысль о бренности всякой власти. Отдавая все силы кошмарному психологическому поединку с Олегом Малютой, она не испытывала никаких иных чувств, кроме страха и отвращения. Она знала, что, если даже каким-то чудом одолеет врага, эта победа не принесет ей радости.
Вспоминая слова, сказанные Малютой в тот памятный морозный вечер на берегу замерзшей Москвы-реки, она не могла не признать их правоту, по крайней мере, в одном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219
Мальчик продолжал сидеть на том месте, куда упал, и его лицо по-прежнему — по-прежнему! — не выражало ровным счетом ничего. Оно оставалось все таким же спокойным и безмятежным, каким было, когда Маккена впервые увидел его.
Не сиди, как истукан! — рявкнул Маккена и застрелил мальчика так же, как и его родителей, — в лоб.
Ты что, окончательно спятил? — закричал Дик.
Маккена молча натянул штаны и застегнул ремень.
Отвечай, ты, слышишь, грязная свинья! — Голос Дика едва не сорвался на визг.
Мы получили то, за чем пришли сюда, — невозмутимо бросил Маккена, направляясь мимо напарника к стоявшим в стороне бычкам.
Стоило ли после этого удивляться тому, что, едва вернувшись к цивилизации, Дик Джонс тут же подал прошение о переводе в другое место?
* * *
Однако это явилось далеко не худшим последствием того вечера. Хотя происшествие само по себе могло стать предметом ночных кошмаров. Маккену сводили с ума воспоминания не столько о нем, сколько об огромной, зеленой, измазанной в крови мухе, неторопливо ползущей по открытому глазу мальчика.
Словно этого было мало, но вдобавок его неотступно преследовали еще и звуки ритуальных заклинаний аборигенов. Маккена явственно их слышал, даже ночью, укрывшись с головой одеялом в своей собственной, тщательно отгороженной от мира дверью и толстыми шторами на окнах спальне. Эти заклинания проникали повсюду, не останавливаясь ни перед какими преградами.
Маккена знал, что они направлены против него. Что они — кара за злодеяние, совершенное им в пустыне Симпсона. Австралийские туземцы владели секретами первобытной магии. Маккене доводилось наблюдать за ее практическим применением, однако он не верил в нее, объясняя все “чудеса” ловкостью рук местных шаманов.
Так было раньше. Все изменилось с тех пор, как ужасные звуки заклинаний стали будить его по ночам. Вздрагивая, он просыпался и садился в кровати, обливаясь холодным потом и думая об отвратительной зеленой мухе.
Какое право имели эти жалкие существа, гораздо более похожие на животных, чем на людей, так с ним обращаться? Превращать его жизнь в кромешный ад! Бессильная ярость и непреодолимый ужас разрывали его мозг на части, превратив его в поле непримиримой битвы между собой. Маккене хотелось вскочить в джип, помчаться в пустыню Симпсона и свинцом заткнуть глотки всем аборигенам. Всем до единого.
Однако сделать это было не в его власти.
В конце концов, он не выдержал и бросил все — свою должность и свой дом, стоявший совсем неподалеку от Границы пустыни Симпсона, бросил Северные территории, даже саму Австралию. Приехав в Гонконг, он начал здесь новую жизнь, но снова оказался в окружении туземцев. Правда, на сей раз китайского происхождения.
И — удивительное дело! — заклинания продолжали преследовать его все время. Рано или поздно Маккена должен был положить конец этому затянувшемуся кошмару. Он должен был хоть что-нибудь сделать или окончательно сойти с ума.
Бледный как смерть, он встал с кровати и принялся рыться в своем сундуке. На дне деревянного ящика, аккуратно сложенная, словно припасенная как раз для такого случая, лежала форма, привезенная им из Австралии, Та самая, в которой он бродил по Северным территориям.
Облачившись в нее, Маккена подобрал “Магнум” и проверил механизм. Медленно, методично он зарядил обойму. И так же медленно он вышел из дома.
Он шел, чтобы убивать или быть убитым самому. Ему было почти все равно.
* * *
Они отправились бы ради тебя на другой конец света. Ради обладания тобой они продали б свои души.
Даниэла в раздумье стояла перед зеркалом, прикрепленным к дверце массивного дубового шкафа, занимавшего значительное место в комнате, отведенной ей Малютой.
Уронив на ковер черное платье от Диора, купленное ей Юрием Лантиным, Даниэла не отрываясь смотрела на свое отражение. На мгновение у нее появилось странное, незнакомое ей ощущение. Она вдруг представила себя собственной дочерью или внучкой, которая, листая семейный альбом, наткнулась на выцветший снимок, запечатлевший ее, Даниэлу Александровну Воркуту.
И в тот же миг, словно в свете сверкнувшей молнии, она вдруг увидела и осознала, сколь извращенной и безрадостной стала ее жизнь.
Возможно, виной тому была мысль о ребенке, которого она могла родить, но так и не родила. Находясь на столь высоком посту, Даниэла, по сути, была лишена личной жизни, наполненной нормальными человеческими радостями. Она душой и телом принадлежала партии, государству, КГБ — кому и чему угодно, только не себе. Даже то удовольствие, что она получала от встреч с Карелиным, являлось запретным и, обреченное храниться в тайне, омрачалось постоянным страхом перед разоблачением.
Долгие годы, влекомая неудержимым честолюбием, она строила свою карьеру, даже не задумываясь о том, какую жертву приносит на алтарь власти.
Матерь Божья, — думала она. — Всего каких-нибудь три года назад я рассмеялась бы в лицо тому, кто заикнулся бы при мне о ребенке. Дети? Какие могут быть дети у женщины, чье стремление к власти не знает границ?
Впервые в жизни Даниэле пришла в голову мысль о бренности всякой власти. Отдавая все силы кошмарному психологическому поединку с Олегом Малютой, она не испытывала никаких иных чувств, кроме страха и отвращения. Она знала, что, если даже каким-то чудом одолеет врага, эта победа не принесет ей радости.
Вспоминая слова, сказанные Малютой в тот памятный морозный вечер на берегу замерзшей Москвы-реки, она не могла не признать их правоту, по крайней мере, в одном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219