Он проснулся от кошмарного сна, весь мокрый от пота. Громкие частые удары сердца отзывались болью в груди. Дик Джонс сидел рядом, подобрав колени, и пристально вглядывался в лицо Маккены. Увидев, что тот уже не спит, он пробормотал:
— Хотел бы я знать, как тебе удается спать. Вернувшись, Джонс подал прошение о переводе в другое место, и с тех пор Маккена его больше не встречал. Однако вот это постукивание время от времени продолжало преследовать его.
Вот и теперь благодаря ему события тридцатилетней давности, перешагнув через гигантскую пропасть во времени и пространстве, навалились на него чудовищной тяжестью многотонного катка. В два шага он пересек уборную и прижал жирную черную муху к грязному стеклу двумя пальцами.
— Словно прыщик. Раз — и нет, — пробормотал он себе под нос и направился в ближайшую из кабинок. Заперев дверь, он уселся на толчок и положил на колени дипломат.
Некоторое время он просидел неподвижно. Вытряхнув сигарету из пачки, он прикурил и глубоко втянул в легкие табачный дым, а затем с шипением выпустил его. Был ли то покорный вздох перед лицом неизбежности?
Латунные замки открылись с легкими щелчками. Маккена поднял крышку и едва не задохнулся от неожиданности. Сигарета повисла у него на губе. Струйка сизого дыма вилась перед его округлившимися от изумления глазами.
— Господи! — услышал он свой собственный сдавленный шепот.
Словно сами собой его пальцы стали извлекать из дипломата пачки денег. Три тысячи американских долларов. Все еще плохо соображая, он пересчитал их заново: сумма была той же.
Только тогда он заметил записку. Она была приклеена изнутри к крышке дипломата. Маккена развернул ее и прочел: “Если такая еженедельная плата за оказание определенных услуг может заинтересовать Вас, то будьте добры явиться сегодня ночью в два часа тридцать минут на пляж Заколки. Добравшись до второго фонаря на третьем километре дороги к северо-востоку от Стенли, сверните на пляж и ждите у кромки воды”.
Подписи на записке, напечатанной на машинке, не было.
Однако не этот клочок бумаги, а содержимое дипломата словно магнитом притягивало взгляд Маккены. Капитан Королевской колониальной полиции нервно поежился, как будто предвкушая необычное лакомство.
* * *
Переместившись в кабинет, принадлежащий еще Энтони Беридиену, ныне покойному первому директору Куорри, Роджер Донован захватил с собой маленькое полотно Жоржа Сера. Доновану оно казалось исключительно необычным произведением. Когда-то он получил его в подарок. Дважды в сутки — на рассвете и в сумерках, когда свет за окном становился не слишком ярким, но и не тусклым, — кажущиеся разбросанными как попало мазки на холсте вдруг оживали, образуя уникальную световую гамму. В них даже совершенно непостижимым образом проступали очертания некой формы.
Донован подозревал, что именно поэтому работы Сера так сильно привлекали его. Этот художник творил на полотнах настоящие чудеса. Донован твердо знал, что в повседневной жизни чудес не бывает. Однако Сера обладал способностью отвлекать Донована от рутины. Его уединение оборвал мелодичный звонок. С грохотом опустив на окнах тяжелые стальные жалюзи, он оторвался от созерцания своего чуда. Звонок раздался вновь, и Донован сказал:
— Войдите.
Массивная дверь отворилась. После гибели Генри Вундермана Донован позаботился о создании вокруг своей резиденции шестиэтапной системы охраны, сводившей практически к нулю вероятность внезапного нападения. Тем не менее, на случай непредвиденных обстоятельств он распорядился поставить в своем кабинете внушительную дверь из двух трехдюймовых панелей красного дерева, разделенных бронированным листом в дюйм толщиной.
В дверном проеме показался высокий худощавый человек. Он был одет в твидовый жакет, шерстяные штаны и мягкие ботинки из кордовской кожи, украшенные кисточками. Длинные, вьющиеся волосы и высокий, открытый лоб делали посетителя на вид не старше девятнадцати-двадцати лет. На самом же деле ему уже исполнился тридцать один год. Румянец на щеках свидетельствовал о здоровом образе жизни и явном увлечении спортом. Следует заметить, что Тони Симбал (так звали посетителя) не упускал случая зимой покататься на лыжах, а летом — на виндсерфинге.
Донован жестом указал на плетеное кресло:
— Садись, Тони.
Тони в несколько шагов пересек свободное пространство комнаты. Его походка, легкая, почти летящая, с неизменным успехом привлекала к нему внимание подавляющего большинства представительниц прекрасного пола. Он устроился в кресле и, закинув ногу на ногу, скрестил перед собой длинные пальцы рук.
— Как в Нью-Йорке? — поинтересовался Донован.
Симбал покряхтел.
— Мрачно. Теперь там столько машин на улицах, что человек, дорожащий своим временем, просто вынужден лезть в подземку. — Он усмехнулся. — Ну, а там ему совсем не помешает “Магнум 357”, если он, конечно, не хочет преждевременно сыграть в ящик.
— Однако, похоже, у тебя особых проблем не возникало.
— Да вообще-то нет. Мне было достаточно обнажить клыки, чтобы зулусы держались на почтительном расстоянии.
Зулусы. Донован издал слабый смешок, и угрюмое выражение бесследно исчезло с его красивого лица. Слова, произнесенные Тони, вернули его в далекое прошлое.
В колледже они называли зулусами чернокожих, которые были не в ладах с законом.
Симбал относительно недавно появился в Куорри, но тем не менее его связывали с Донованом тесные отношения. Именно поэтому новый директор вытащил его из рядов УБРН и перевел под свое начало.
Некогда Донован и Симбал вместе прошли через Стэнфордскую “мельницу”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219