Вот моя покойная жена. Господи, эта женщина прекрасно знала, чего хотела, и она это получила. Но у нее не хватило духа принять и все остальное. Такие люди приводят меня в бешенство: они только и делают, что бьют баклуши, а кто-то должен приходить трижды в день и подтирать им задницы. Думаешь, они слышали такое слово — “ответственность”? Никогда!Поток машин медленно двинулся вперед, и скоро лимузин затормозил перед рестораном на углу.— Пойдем, — властно предложил Томкин. — Не знаю как ты, а я не могу больше ждать.Они вышли из лимузина, оставив аккуратно спрятанный под ковриком второй “жучок”. * * * — Тебе не нравится?— Многовато места для одного человека.— Я боюсь замкнутого пространства. Кроукер засмеялся.— Понятно. — Он отошел от окна, выходившего на Ист-Ривер и побарабанил пальцами по мягкой коже коричневого дивана.— Красиво, — пробормотал Кроукер.— Да, он всем нравится. — В темных глазах Гелды мелькнуло лукавство. — Лейтенант, да вы покраснели. Только не говорите, что никогда раньше не сталкивались с... с профессионалками.— Ты всегда так разговариваешь?— Только, когда я... только иногда.Кроукеру стало интересно, что она хотела сказать.— Слушай, я проголодалась. Но у меня, похоже, ничего нет.— Давай я схожу и...— Нет-нет, не надо. Не уходи. — Гелда подошла к телефону. — Ты имеешь право немного отдохнуть — по крайней мере, перекусить. А если возникнет необходимость, они знают, где тебя искать.“Да, — подумал Кроукер, — если, например, выяснится адрес женщины, которая поможет мне разделаться с твоим отцом”. Эта мысль почему-то смутила его.Гелда взяла трубку.— Как насчет итальянской кухни? Мне она нравится... Прекрасно. — Она кивнула и набрала номер.— Филип? Это Джи. Все в порядке. А ты? Ты уверен? У тебя какой-то странный голос. Нет? Послушай, ты не мог бы принести мне чего-нибудь поесть. Да, у Марио. На двоих. Отлично. Пока.— Кто такой Филип? — спросил Кроукер. — Ты ведь не собираешься впутать меня в какую-нибудь историю?— Не беспокойся. Это мальчик, сирота. — Гелда заметила выражение лица лейтенанта. — Перестань. У него никого нет, кроме нас, и мы все его любим. Иногда он оказывает нам мелкие услуги. Что в этом плохого?Кроукер улыбнулся.— Ничего. — Он сел на диван. — Очень удобно. Гелда подошла к нему вплотную.— Без одежды еще лучше.Он рассмеялся, подавляя смущение. Гелда пошла к двери в спальню, снимая на ходу шелковую блузку. Прежде чем она скрылась за дверью, Кроукер разглядел ее безупречно красивую спину. Несмотря на большую грудь, она не носила лифчика.— Что ты делаешь? — он поднялся с дивана и нервно суну руки в карманы.— Всего лишь переодеваюсь, — донесся голос из спальни. — Не бойся, я не буду на тебя нападать.— Я об этом не думал, — сказал Кроукер не очень убедительно.— Ну и отлично.Он слышал шуршание шелка на ее теле.— Ты не хочешь войти, чтобы я тебя видела, пока мы разговариваем?— Мне и здесь хорошо. — Кроукер чувствовал себя школьником во время первого серьезного свидания.— Слушай, — продолжала Гелда, — ты заглянул мне в душу Не понимаю, что тебя после этого может смущать в моем теле.— Ничего, — ответил он машинально.— Вот видишь.Кроукер ощущал себя чужим в этой интимной обстановке. Он пытался представить, чем она тут занималась, но у него ничего не выходило. Его обычно богатое воображение начисто отказывалось ему служить.Кроукер подошел к двери и остановился на пороге. Гелда, поставив одну ногу на кровать, натягивала чулок. “Не колготки, — подумал он, — а чулки”. Тело просвечивало сквозь черную сетку; ноги Гелды казались бесконечно длинными.На ней были кружевные узкие трусики телесного цвета и такой же пояс — больше ничего. Эффект был потрясающим.Гелда обернулась, посмотрела на лейтенанта через плечо и бесхитростно улыбнулась.— Ну вот, — Ее голос был легким, как дымок. — Не так уж плохо, правда?— Я хотел бы, чтобы ты оделась.Она прошлась по комнате. Кроукер старался не смотреть на ее грудь, но это оказалось выше его сил. Гелда подошла к шкафу, достала оттуда зеленый атласный халат и направилась к Кроукеру.— Так лучше, Лью? Я ведь могу называть тебя по имени... после того, как вывернулась перед тобой наизнанку, там, в фургоне?Со смутной улыбкой она прошла в гостиную, слегка задев Кроукера, по-прежнему стоявшего в дверях.Лейтенант наконец оторвался от дверного косяка и подумал: почему я стоял там до сих пор? Всегда при исполнении. Перед его глазами встала собственная темная квартира, пустынная как Уолл-стрит по выходным дням. Возвращаться туда ему не хотелось точно так же, как и раньше, когда там была Элис.— Ляжем в постель сейчас или после того, как принесут поесть?В голосе Кроукера звучала плохо скрытая ярость. Он едва владел собой. Такое с ним иногда случалось, когда его мысли были где-то далеко.Гелда обернулась. Ее халат распахнулся, и обнажил длинную ногу.— Ты так думаешь?Ее улыбка была мягкой, как свет, струящийся из-под плотного абажура.— Ведь это очевидно.— Разве? — Она приподняла одну бровь, — Ты знаешь мои сексуальные вкусы.Это начисто вылетело у Кроукера из головы. Он почувствовал себя идиотом. Он снова сунул руки в карманы. Странно, глаза видят одно, а в голове рождаются совсем другие мысли. Кроукер вдруг вернулся в тот невыносимо жаркий день, когда влажный воздух окутывает тебя со всех сторон, словно любящая мать по недомыслию заворачивает больного и бессильного ребенка в тяжелое одеяло. В такие дни ссоры вспыхивают по каждому пустяку.Через распахнутое окно раздался крик, и мальчик побежал вниз по узкой темной лестнице. Он лежал в соседнем дворе — в мундире, потемневшем от пота и крови, среди перевернутых мусорных ящиков, обнаруживших свои зловонные тайны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152