ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Та открыла одну из них, полистала, пытаясь разобрать каракули, написанные убористым почерком, но безуспешно. Вторая тетрадь, так же как и первая, был испещрена непонятными письменами.
— Что это такое? — спросила Хонно. Большой Эзу заглянул в книгу через плечо Хонно и ответил:
— Я, конечно, не могу сказать наверняка, но, по-моему, это какой-то шифр.
— Прекрасно. И что мне теперь делать с этими записями? Я даже не представляю, о чем они.
И в эту минуту она вспомнила о Гиине.
* * *
С Гиином Хонно познакомилась лет десять назад, задолго до своего замужества. Гиин тогда занимал какую-то высокую должность в каком-то министерстве. Собственно говоря, он был нареченным женихом Хонно, и она конечно вышла бы за него замуж, если бы он, так же как и ее отец, не был заядлым, неисправимым игроком.
К отцу Хонно всегда испытывала противоречивые чувства, но его смерть год назад все изменила. Память о Нобору Ямато была светлой и чистой. Недостатки отца как-то сами собой забылись, забылось плохое, грязное, обидное, и осталось только хорошее. В конце концов отец есть отец и как же его не пожалеть?
Другое дело Гиин. Хонно ни за что не хотела связывать свою судьбу с человеком, самозабвенно любящим азартные игры и более, чем кто-либо другой, напоминавшим ей отца. Хотя, конечно, Гиин отличался незаурядным умом, но был упрям и деспотичен. Лидер по натуре, он считал себя правым во всем. Даже постоянные проигрыши не убавляли в нем самоуверенности, совсем наоборот. Он не относился к ним серьезно, не верил в них, не желал видеть опасности, грозящей любому неудачливому, но упрямому игроку. Надо всеми его чувствами довлела одна страсть — желание выиграть, победить. И уверенность, что рано или поздно, но он все равно отыграет проигранные деньги. Ее отцу, Нобору Ямато отыграться не удалось, и он заплатил за проигрыш своей жизнью, так и не пересилив гибельную любовь к игре. Гиину вроде бы, как слышала Хонно, удалось завязать с азартными играми. Однако он вынужден был — или его вынудили — уйти из министерства и какое-то время искал работу в частном секторе, пока не нашел подходящее место. Сейчас он занимал должность профессора философии в Токийском университете, и такой выбор показался Хонно более чем странным, — она с трудом могла представить, что такой человек, как Гиин, может преподавать философию — предмет в высшей степени сложный, не поддающийся строгому анализу, требующий полета мысли и фантазии, умения импровизировать. Поэтому она сильно сомневалась, что ее бывший жених надолго задержится в университете.
Хонно решила пойти к Гиину одна, хотя Большой Эзу изъявил настойчивое желание сопровождать ее. По правде говоря, ей вовсе не хотелось, чтобы при свидании с человеком, которого она не видела уже десять лет и с которым ее связывали особые отношения, присутствовали посторонние, а уж тем более глава преступного клана.
Хонно пришла к нему в офис во второй половине дня, когда все лекции в университете закончились. Пока она стояла в приемной, а секретарша Гиина в соседнем кабинете сообщала шефу о посетительнице, Хонно внезапно почувствовала сильную слабость в ногах и волнение, словно через секунду она должна была предстать перед строгим судьей, который может спросить ее: «Что ж, дорогая, расскажи, чего ты добилась в своей жизни за эти десять лет, с тех пор, как бросила меня?» В действительности все произошло иначе.
Хонно вошла в малюсенький квадратный кабинетик, доверху заполненный книгами, стопками бумаг, связками гранок, толстыми рефератами, где не было окон и нечем было дышать. Гиин сидел за огромным письменным столом, сортируя контрольные работы студентов, одетый в какой-то безликий темный костюм. На поседевшей голове выделялся аккуратный пробор, а глаза были скрыты за поблескивающими в тусклом электрическом свете стеклами круглых очков. Он даже не поднял головы, когда появилась Хонно, и ей это не понравилось. Она была задета подобным обращением. Однако, поразмыслив немного, она пришла к выводу, что эта встреча, возможно, причиняет ему боль. Она вспомнила, как бросила его, резко, без единого слова объяснения, без последнего «прости», хотя обещала выйти за него замуж. Он познакомил ее со своими родителями, со своими друзьями, а она... Хуже всего было то, что Хонно не пожелала даже ничего ему объяснить. Как она могла сказать ему, что не собирается становиться женой игрока? Она бы и его обидела, и себя.
Хонно внимательно рассматривала Гиина, раскладывающего по порядку работы студентов, вряд ли способных оценить его гениальность, и щеки ее горели. Тихонечко она села на стул и ждала, пока профессор философии закончит возиться с бумагами. Наконец, выждав довольно долгое время, Гиин обратился к гостье:
— Я слышал, ты вышла замуж. Ты счастлива?
— Да, очень, — с воодушевлением ответила Хонно, но вовремя себя одернула, — то есть, я хочу сказать, что Эйкиси Кансей неплохой муж.
Гиин поднял голову и посмотрел на нее таким пронизывающим насквозь взглядом, что Хонно поежилась. На какое-то мгновение она пожалела, что не взяла с собой Большого Эзу. Но потом она отбросила в сторону и гнев и стыд, и сделала бесстрастное, ничего не выражающее лицо, — подобно всем японцам, она чуть ли не с момента рождения научилась прятать свои переживания за маской спокойствия и равнодушия.
— Я рада видеть тебя, Гиин.
— Давно мы не виделись, много воды утекло с тех пор.
— А как у тебя дела, как жизнь?
Гиин обвел рукой вокруг себя, показывая на стены кабинетика.
— Как видишь. Здесь проходит моя жизнь.
— Ты женился?
— После твоего внезапного бегства у меня пропало желание это делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
— Что это такое? — спросила Хонно. Большой Эзу заглянул в книгу через плечо Хонно и ответил:
— Я, конечно, не могу сказать наверняка, но, по-моему, это какой-то шифр.
— Прекрасно. И что мне теперь делать с этими записями? Я даже не представляю, о чем они.
И в эту минуту она вспомнила о Гиине.
* * *
С Гиином Хонно познакомилась лет десять назад, задолго до своего замужества. Гиин тогда занимал какую-то высокую должность в каком-то министерстве. Собственно говоря, он был нареченным женихом Хонно, и она конечно вышла бы за него замуж, если бы он, так же как и ее отец, не был заядлым, неисправимым игроком.
К отцу Хонно всегда испытывала противоречивые чувства, но его смерть год назад все изменила. Память о Нобору Ямато была светлой и чистой. Недостатки отца как-то сами собой забылись, забылось плохое, грязное, обидное, и осталось только хорошее. В конце концов отец есть отец и как же его не пожалеть?
Другое дело Гиин. Хонно ни за что не хотела связывать свою судьбу с человеком, самозабвенно любящим азартные игры и более, чем кто-либо другой, напоминавшим ей отца. Хотя, конечно, Гиин отличался незаурядным умом, но был упрям и деспотичен. Лидер по натуре, он считал себя правым во всем. Даже постоянные проигрыши не убавляли в нем самоуверенности, совсем наоборот. Он не относился к ним серьезно, не верил в них, не желал видеть опасности, грозящей любому неудачливому, но упрямому игроку. Надо всеми его чувствами довлела одна страсть — желание выиграть, победить. И уверенность, что рано или поздно, но он все равно отыграет проигранные деньги. Ее отцу, Нобору Ямато отыграться не удалось, и он заплатил за проигрыш своей жизнью, так и не пересилив гибельную любовь к игре. Гиину вроде бы, как слышала Хонно, удалось завязать с азартными играми. Однако он вынужден был — или его вынудили — уйти из министерства и какое-то время искал работу в частном секторе, пока не нашел подходящее место. Сейчас он занимал должность профессора философии в Токийском университете, и такой выбор показался Хонно более чем странным, — она с трудом могла представить, что такой человек, как Гиин, может преподавать философию — предмет в высшей степени сложный, не поддающийся строгому анализу, требующий полета мысли и фантазии, умения импровизировать. Поэтому она сильно сомневалась, что ее бывший жених надолго задержится в университете.
Хонно решила пойти к Гиину одна, хотя Большой Эзу изъявил настойчивое желание сопровождать ее. По правде говоря, ей вовсе не хотелось, чтобы при свидании с человеком, которого она не видела уже десять лет и с которым ее связывали особые отношения, присутствовали посторонние, а уж тем более глава преступного клана.
Хонно пришла к нему в офис во второй половине дня, когда все лекции в университете закончились. Пока она стояла в приемной, а секретарша Гиина в соседнем кабинете сообщала шефу о посетительнице, Хонно внезапно почувствовала сильную слабость в ногах и волнение, словно через секунду она должна была предстать перед строгим судьей, который может спросить ее: «Что ж, дорогая, расскажи, чего ты добилась в своей жизни за эти десять лет, с тех пор, как бросила меня?» В действительности все произошло иначе.
Хонно вошла в малюсенький квадратный кабинетик, доверху заполненный книгами, стопками бумаг, связками гранок, толстыми рефератами, где не было окон и нечем было дышать. Гиин сидел за огромным письменным столом, сортируя контрольные работы студентов, одетый в какой-то безликий темный костюм. На поседевшей голове выделялся аккуратный пробор, а глаза были скрыты за поблескивающими в тусклом электрическом свете стеклами круглых очков. Он даже не поднял головы, когда появилась Хонно, и ей это не понравилось. Она была задета подобным обращением. Однако, поразмыслив немного, она пришла к выводу, что эта встреча, возможно, причиняет ему боль. Она вспомнила, как бросила его, резко, без единого слова объяснения, без последнего «прости», хотя обещала выйти за него замуж. Он познакомил ее со своими родителями, со своими друзьями, а она... Хуже всего было то, что Хонно не пожелала даже ничего ему объяснить. Как она могла сказать ему, что не собирается становиться женой игрока? Она бы и его обидела, и себя.
Хонно внимательно рассматривала Гиина, раскладывающего по порядку работы студентов, вряд ли способных оценить его гениальность, и щеки ее горели. Тихонечко она села на стул и ждала, пока профессор философии закончит возиться с бумагами. Наконец, выждав довольно долгое время, Гиин обратился к гостье:
— Я слышал, ты вышла замуж. Ты счастлива?
— Да, очень, — с воодушевлением ответила Хонно, но вовремя себя одернула, — то есть, я хочу сказать, что Эйкиси Кансей неплохой муж.
Гиин поднял голову и посмотрел на нее таким пронизывающим насквозь взглядом, что Хонно поежилась. На какое-то мгновение она пожалела, что не взяла с собой Большого Эзу. Но потом она отбросила в сторону и гнев и стыд, и сделала бесстрастное, ничего не выражающее лицо, — подобно всем японцам, она чуть ли не с момента рождения научилась прятать свои переживания за маской спокойствия и равнодушия.
— Я рада видеть тебя, Гиин.
— Давно мы не виделись, много воды утекло с тех пор.
— А как у тебя дела, как жизнь?
Гиин обвел рукой вокруг себя, показывая на стены кабинетика.
— Как видишь. Здесь проходит моя жизнь.
— Ты женился?
— После твоего внезапного бегства у меня пропало желание это делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181