Ты поставила в дурацкое положение не только себя, но и наших людей. Повторяю, если ты надеешься на этот раз выйти сухой из воды, забудь свои надежды. И Бог не защитит тебя! Я поставлю на место твоего ангела-хранителя; он, может быть, пока и не подозревает об этом, но скоро ему придется оставить свой высокий пост, и, чем выше он сидит, тем больнее ему будет падать вниз. А падать очень неприятно и больно.
Черная «Чайка» подъехала к следственному изолятору Лефортовской тюрьмы. Кабинет для допроса находился на третьем этаже; туда и отвели Наташу. За старым, видавшим виды деревянным письменным столом сидел Марс Волков, перед ним на столе лежала раскрытая папка. В кабинете было два деревянных стула; на одном сидел Марс, а на другой села Наташа.
— Встать! — прозвучала команда.
— Что? — не поняла Наташа.
— Я сказал: встать! — заорал Марс так громко, что Наташа испуганно вскочила. — Без разрешения садиться не смей!
— Говнюк! — сказала Наташа и снова села.
— Есть хочешь? — спросил Марс, углубившись в бумаги, лежавшие перед ним, и не обращая внимания на Наташу.
— А почему вы не в форме, полковник? — не ответив на вопрос, спросила актриса. — Вам она очень пойдет.
Марс обвел что-то ручкой в тексте, который читал, и, перевернув страницу, потребовал:
— Расскажи о своих отношениях с Валерием Бондаренко?
— Валерий мой брат.
Марс оторвался от бумаг и удивленно посмотрел на Наташу.
— Твой брат?
— Разве я сказала «мой брат»? Нет, я хотела сказать «мой любовник».
— Так брат или любовник? — нахмурился Марс.
— И то, и другое.
Марс отложил в сторону ручку, сложил руки на груди, одну поверх другой. Наташа, как часто случается с людьми, чья жизнь находится в опасности, видела и запоминала малейшие мелочи; вот и сейчас она обратила внимание на неестественно маленькие уши своего мучителя и подумала о том, что они делают его похожим не на киногероя, а на противное злое животное.
— Наташа, от того, как ты будешь отвечать на мои вопросы, зависит многое.
— Что многое?
Марс улыбнулся.
— Если бы ты была не здесь, а на свободе, то твой выбор был бы именно таким. Но, пока ты находишься в этом заведении, ты должна отвечать на вопросы, которые тебе задают. И, поверь мне, в моем распоряжении есть разные методы, чтобы заставить тебя заговорить, в том числе и неприятные.
— Неужели вы до сих пор применяете здесь пытки, а как же хваленая свобода и демократия?
— Зачем ты усложняешь свое и без того незавидное положение?
— Я делаю то, что вынуждена делать.
— Я хорошо вижу твои глаза, Наташа, и в них — страх.
— Да, я боюсь, и очень боюсь, но страх не может изменить мои взгляды на жизнь и на людей.
Марс долго изучал лицо Наташи, потом спросил:
— Какие отношения между тобой и Валерием Бондаренко?
— Он мой брат или любовник, или брат и любовник одновременно.
Марс перевернул страницу.
— А какие отношения связывают тебя и Виктора Шевченко?
— О, на этот вопрос я могу сразу дать точный ответ. Я продолбила ему все мозги.
— Грубость тебе не идет, Наташа.
— Откуда вдруг такая щепетильность, господин Волков?
— Это ты достала сверхсекретные документы и передала их космонавту?
— Я актриса, а не шпионка.
— Наташа, ты знаешь, какое бывает наказание за шпионаж?
— Если меня собираются держать в этой дерьмовой тюрьме, то лучше мне умереть, чем гнить здесь.
Марс кивнул:
— Что ж, хорошо, я сделал для тебя все, что мог.
— Я в этом не сомневаюсь.
Марс нажал на кнопку звонка, находившуюся где-то под крышкой письменного стола.
— Скажите ему, пусть приходит, — произнес Марс в пространство.
Сердце Наташи сжалось от ужаса.
Открылась дверь. Наташа повернула голову, чтобы посмотреть на вошедшего, и увидела невысокого человека с крайне неприятным лицом. Человек этот направлялся к ней, а в руках у него был шприц.
— Нет! — закричала Наташа.
Игла вонзилась в руку, впрыснув внутрь какую-то жидкость, и мгновение спустя неприятный холод сковал тело женщины, заморозив каждую ее клеточку, мозг заволокло туманом, а сердце болезненно сжалось в ожидании побоев.
* * *
— Кунио Миситы нет дома, — сказал Йен Ясувара, кладя трубку телефона.
— Возможно, вы подстроили все так, что в данный момент его не оказалось дома, — Большой Эзу был явно недоволен.
— О, нет, нет. — Йен бросил боязливый взгляд в сторону Кои. — Мы отыщем Миситу. Почему бы не попробовать поискать его в Кайдзине?
Эзу и Кои знали, что имел в виду адвокат под словом «Кайдзин». «Кайдзин ни кисуру» был самым дорогим в Токио чайным заведением. Чайная работала вечером и ночью и по сути являлась акачочином, но сохраняла свое название из соображений респектабельности, прикрывалась им, как щитом, хотя в переводе «кайдзин ни кисуру» означало «сжечь дотла», «превратиться в пепел», то есть вещи, ни имевшие ничего общего с церемонией распития чая.
Серый «Мерседес» резко развернулся и поехал в район Симбаси, где находилась чайная. Подобно всем закрытым и дорогим столичным клубам, она имела на редкость неприметный вид. Единственное, что как-то привлекало к ней внимание, была огромная дверь, сколоченная из массивных досок, сделанных из дерева киоки и скрепленных между собой железными гвоздями ручной ковки. Дверь, несмотря на свой почтенный возраст, сверкала, как новенькая, благодаря постоянному тщательному уходу. Ходили слухи, что эта дверь была изготовлена специально для замка, принадлежавшего основателю династии сегунов Иэясу Токугаве, но насколько подобное утверждение соответствовало действительности, никто не знал. Для страны, чья история жила в устных преданиях, такое положение вещей было естественным;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181