Питер Мэтисон никогда не увиливал от трудностей и опасностей, но здесь, в австралийской глубинке, все было для него новым и непривычным. Он остался жив после того, как его ужалил скорпион, хотя и корчился в горячке до тех пор, пока его случайно не обнаружил абориген и не вылечил припарками из трав, снявшими опухоль и жар. Он видел, как размножаются ядовитые пауки, как паучиха плетет коконы для яиц, как потом она становится жертвой своего же собственного прожорливого потомства. Он вынес испытания жгучим солнцем и внезапными наводнениями. Ему даже пришлось убить какого-то отчаянного старателя, попытавшегося украсть припрятанные опалы, в, видимо, это был у него не единичный случай.
Питер Мэтисон был крутым мужчиной, но все равно ему пришлось заново доказывать свой нрав бесшабашным австралийцам. Впрочем, им пришлись по нраву его тягучее техасское произношение и жесткие ковбойские манеры. Они быстро прониклись к нему уважением за то, что он умел постоять за себя в драке, был способен выпить галлон пива и не блевать после этого, за то, что мог трахаться всю ночь напролет. К тому же они были очарованы его, казалось, нескончаемыми рассказами об американских индейцах.
Ну а Питер Мэтисон чувствовал себя по-настоящему хорошо, если говорить честно, лишь в такой вот дружеской мужской компании. Ему требовалось общество таких же, как он, сильных духом мужчин, подобно тому как другим требуется хорошая пища, уютный дом. Он не забывал о своей жене, любил своего единственного сына. Но по-своему, отводя им вполне определенное место в своей жизни.
– Мы с тобой оба становимся старше, но для тебя это означает совсем не то же самое, что для меня, – сказал он Вулфу. – Тебе сейчас этого не понять, но скоро, даже слишком скоро, ты поймешь. В жизни каждого человека непременно наступает печальный день, когда, упав, он не может вскочить на ноги так же резво, как раньше, когда боль от ран и ушибов проходит уже не так быстро, а болезни не отпускают уже до самой смерти.
– Поэтому ты ее себе и завел? – спросил Вулф, показывая пальцем в сторону здоровой, крепко сбитой девушки.
– Отчасти поэтому, – признался отец, улыбнувшись догадливости сына. – Но отчасти еще и потому, что она знает, что через неделю, а может быть, через месяц меня здесь не будет. Ее это не волнует. Она молода, и у нее своя жизнь, которой она слишком занята, чтобы вникать в чужую.
Он оглядел сына.
– Как там мама?
– У нее своя жизнь, – ответил Вулф его же словами, вызвав этим у отца смех.
Позднее, когда наступила короткая и темная австралийская ночь, Вулф спросил его:
– Ты не собираешься вернуться домой?
– Ты что, ради этого сюда и приехал, потратив на дорогу деньги матери? – задал отец встречный вопрос, вертя между пальцами зубочистку из кости какого-то мелкого животного. – Только для того, чтобы спросить меня об этом?
– Я потратил свои собственные деньги, – возразил Вулф. – Мне пришлось поработать как следует, чтобы оплатить проезд.
Питер сунул зубочистку в рот и встал.
– Пойдем, – сказал он. – Хочу тебе кое-что показать.
Они вышли из дому, не сказав девушке, куда отправляются, сели в потрепанный грузовичок, и Питер повел машину сквозь ночную тьму в направлении холмов.
– Моя шахта совсем рядом с холмом Лунатик-Хилл, – пояснил он. – Я купил ее у молодой аборигенки, которая живет сейчас у меня дома. А она получила ее в наследство от человека по кличке Майор, который как-то вечером застрелился по пьянке.
Они вышли из машины, и Питер зажег переносную шахтерскую лампу. Небо совсем потемнело, и лишь некоторые, самые яркие звезды первой величины просвечивали сквозь пелену облаков.
Питер направил луч фонаря вниз.
– Видишь то место, где горная порода треснула? Это называется оползень. Если ты не замечаешь оползней, то и опалов не найдешь.
Они вошли в шахту рядом с оползнем.
– Я назвал шахту "Ничто", – сказал отец.
Пол шахты – глина вперемешку с гравием – круто уходил вниз. Они шли и шли вперед, пока не вышли к чему-то вроде вертикального колодца в скальной породе. Вслед за отцом Вулф спустился на нижний уровень. Впереди ствол шахты расширялся, образуя просторную камеру. Позднее Вулф узнал, что такие камеры по-местному называются бальными залами.
Здесь, на глубине, отец выключил фонарь и зажег свечу. Вулф приметил, что левая стена шахты сложена из разных пород.
– Верхняя часть представляет собой песчаник, – пояснил Питер. – Видишь, как внизу проходит резкая граница между ним и твердой породой из спрессованного кварцита. Мы тут прозвали ее "костоломкой". Вполне подходящее название, – он прочертил пальцем линию. – А ниже начинается то, что мы называем "уровень". Это глинистая порода, и вот в ней-то и находят скопления опалов.
Он порылся в кармане, извлек оттуда какой-то грубо обработанный предмет и передал его Вулфу.
– Покатай-ка его между пальцами.
Покатав камень, Вулф увидел в отсвете свечи потрясающе красивые вспышки. Зеленые, как грудь павлина, ярко-оранжевые, багряно-красные.
Питер следил за лицом сына.
– Видишь, как плотно группируются цвета? Этот опал называется "Цветной Арлекин". Встречается он очень редко. Я специально зажег свечу. При таком освещении цвета более чистые. Сейчас ты видишь его таким же, каким я увидел его здесь, когда откопал.
Он взял опал обратно.
– Это интересная и опасная работа. Нас считают людьми особой породы. И здесь я не отвечаю ни перед кем.
– А закон ты носишь на поясе у бедра? – заметил Вулф, покосившись на кольт в кобуре.
Питер положил руку на плечо сына и крепко сжал.
– Я хочу, чтобы ты все понял. За свою жизнь я никогда ни от чего не бегал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219