ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
" – изумился про себя Лоуренс.
– Ежедневно по утрам я молю богов просветить меня, ибо просвещенность порождает успех, – продолжал тот же голос. – Некоторые полагают, что боги отвернулись от меня, потому что я нечист и запятнан кровью моих жертв. На это я отвечаю: пусть боги делают то, что могут делать, я не контролирую их мысли или поступки. Но я не прекращу молиться, и в этом я чист.
Моравиа почувствовал, как его щек поочередно коснулось что-то нежное и пушистое, как мимолетное прикосновение бабочки.
– Кто-то в эту же минуту рождается и кто-то умирает.
К его губам прикоснулись чужие губы, мягкие, как масло, и холодные как лед, а вслед за этим что-то крепко, словно тисками, сжало его сердце, сжало с нечеловеческой силой.
Моравиа пронзительно закричал, вернее, хотел громко закричать. Его разум, разреженный, словно облака под напором холодного северного ветра, приказывал ему кричать, но он не мог произнести ни звука. Чувствовалась одна лишь невероятная боль, а теперь еще сдавило и все тело – изнутри, да так нестерпимо, что постепенно начали отмирать одна за другой клетки его измученного организма, затем резко упало кровяное давление, исчез пульс, прекратилось дыхание и, наконец, отключился мозг.
Книга первая
Тревожные дни мира
Тайну сохранят и трое, если двое из них мертвы.
Бенджамин Франклин
Нью-Йорк-Сити
Вулф Мэтисон затаился на посыпанной щебнем крыше шестиэтажного дома, возвышающегося над зловонным районом Восточного Гарлема. Был конец февраля, стояла глубокая ночь, нависшие клочковатые облака закрывали луну.
Он выслеживал убийцу уже целых семь недель – никогда прежде ни один преступник не мог так долго укрываться от него. Но наконец-то в эту промозглую вонючую ночь он выследил его и теперь заставит держать ответ перед судом, как уже выследил и представил суду трех других убийц, за которыми числилось не одно "мокрое дело". Распутывать эти дела Вулфу поручил комиссар полиции Хейс Уолкер Джонсон, когда год назад назначил его начальником следственной группы по особо важным делам об убийствах при нью-йоркском полицейском управлении. "Оборотни", как быстро из уважения и опаски окрестили в управлении его парней, составили отборное подразделение, созданное специально ему в помощь. Вулф обладал природным талантом выслеживать наиболее опасных и жестоких убийц, которые могли то ли благодаря своей хитрости, то ли чистой случайности, а иногда в силу сочетания того и другого – одному Богу известно почему – долго водить за нос целые отряды сбившихся с ног городских детективов.
Комиссар впервые заметил Вулфа, когда тот размотал дело об убийстве двух проституток – матери и дочери. Жестокость, с которой было совершено преступление, поразила даже видавших виды и ничему не удивлявшихся полицейских. И тем не менее, что вообще-то типично для заваленного по горло работой полицейского управления, ничего не делалось до тех пор, пока не прикончили схожим манером какого-то туриста примерно того же возраста, что и убитая молодая проститутка.
На проституток, конечно, можно махнуть рукой, они и так всем оскомину набили, но турист... Он ведь как-никак турист, пополняющий вечно нуждающийся городской бюджет, да еще и не требует отчета, куда из него расходуются средства. Поэтому сразу же было созвано совещание отцов города, на котором поборник справедливости чернокожий Хейс Уолкер Джонсон, между прочим, самый продувной и осторожный из всех своих предшественников, признал, что дело приобрело первостепенную значимость, хотя Вулф и без него давно это понял.
Трудность заключалась в том, что никто не знал, с чего начинать розыск убийцы. Вулф же вечером того бесконечно долгого дня, когда он осматривал место убийства туриста, лежа дома в постели, нашел разгадку. Глядя на мерцающие – заменяющие в городе звезды – уличные фонари, свет от которых едва пробивался сквозь стеклянную крышу спальни, он медленно прикрыл глаза, но не полностью.
Сквозь прозрачную красноватую пелену Вулф явственно увидел лицо убийцы, почуял кисловатую вонь от него, заметил его странную легкую, как у танцора, походку и, как только опознал преступника, услышал настоятельный зов на чужеземных языках, мучительный и обессиливающий, словно гнойный нарыв.
Теперь он знал все обстоятельства дела, но рассказывать о них не мог. За семьдесят два часа лейтенант Вулф поймал убийцу, и, хотя его как сыщика уже хорошо знали во всех пяти муниципальных районах Нью-Йорка, он сразу же стал центром внимания для средств массовой информации, чем немало поспособствовал поднятию авторитета самого комиссара.
Освещение средствами информации успешного завершения этого дела привело непосредственно к созданию следственной группы по особо важным делам об убийствах. Комиссар должен был преподнести своему герою нечто ощутимое и, чтобы быть по-настоящему справедливым, хотел вознаградить Вулфа как-то по-особенному, высоко поднять его рейтинг в знак признания заслуг перед горожанами.
Когда Вулф стал подбирать кадры для подразделения, он задумался о необыкновенном таланте, которым он обладал. Он решил, что дар ясновидения ниспослан ему свыше.
И вот он один на этой крыше, в ожидании, когда же появится выслеживаемый преступник. Вулф затаился, сидел не шевелясь, подобно одному из каменных изваяний, оберегавших покой сильных мира сего, тех, кто чувствовал себя в полной безопасности в своих просторных апартаментах, построенных в Вест-сайдском районе еще до войны. Уже заканчивался третий час ночи – время, когда город становится одинаково серым, а он и выслеживаемые им преступники чутко прислушиваются к каждому звуку и действуют в темноте сообразно шуму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219
– Ежедневно по утрам я молю богов просветить меня, ибо просвещенность порождает успех, – продолжал тот же голос. – Некоторые полагают, что боги отвернулись от меня, потому что я нечист и запятнан кровью моих жертв. На это я отвечаю: пусть боги делают то, что могут делать, я не контролирую их мысли или поступки. Но я не прекращу молиться, и в этом я чист.
Моравиа почувствовал, как его щек поочередно коснулось что-то нежное и пушистое, как мимолетное прикосновение бабочки.
– Кто-то в эту же минуту рождается и кто-то умирает.
К его губам прикоснулись чужие губы, мягкие, как масло, и холодные как лед, а вслед за этим что-то крепко, словно тисками, сжало его сердце, сжало с нечеловеческой силой.
Моравиа пронзительно закричал, вернее, хотел громко закричать. Его разум, разреженный, словно облака под напором холодного северного ветра, приказывал ему кричать, но он не мог произнести ни звука. Чувствовалась одна лишь невероятная боль, а теперь еще сдавило и все тело – изнутри, да так нестерпимо, что постепенно начали отмирать одна за другой клетки его измученного организма, затем резко упало кровяное давление, исчез пульс, прекратилось дыхание и, наконец, отключился мозг.
Книга первая
Тревожные дни мира
Тайну сохранят и трое, если двое из них мертвы.
Бенджамин Франклин
Нью-Йорк-Сити
Вулф Мэтисон затаился на посыпанной щебнем крыше шестиэтажного дома, возвышающегося над зловонным районом Восточного Гарлема. Был конец февраля, стояла глубокая ночь, нависшие клочковатые облака закрывали луну.
Он выслеживал убийцу уже целых семь недель – никогда прежде ни один преступник не мог так долго укрываться от него. Но наконец-то в эту промозглую вонючую ночь он выследил его и теперь заставит держать ответ перед судом, как уже выследил и представил суду трех других убийц, за которыми числилось не одно "мокрое дело". Распутывать эти дела Вулфу поручил комиссар полиции Хейс Уолкер Джонсон, когда год назад назначил его начальником следственной группы по особо важным делам об убийствах при нью-йоркском полицейском управлении. "Оборотни", как быстро из уважения и опаски окрестили в управлении его парней, составили отборное подразделение, созданное специально ему в помощь. Вулф обладал природным талантом выслеживать наиболее опасных и жестоких убийц, которые могли то ли благодаря своей хитрости, то ли чистой случайности, а иногда в силу сочетания того и другого – одному Богу известно почему – долго водить за нос целые отряды сбившихся с ног городских детективов.
Комиссар впервые заметил Вулфа, когда тот размотал дело об убийстве двух проституток – матери и дочери. Жестокость, с которой было совершено преступление, поразила даже видавших виды и ничему не удивлявшихся полицейских. И тем не менее, что вообще-то типично для заваленного по горло работой полицейского управления, ничего не делалось до тех пор, пока не прикончили схожим манером какого-то туриста примерно того же возраста, что и убитая молодая проститутка.
На проституток, конечно, можно махнуть рукой, они и так всем оскомину набили, но турист... Он ведь как-никак турист, пополняющий вечно нуждающийся городской бюджет, да еще и не требует отчета, куда из него расходуются средства. Поэтому сразу же было созвано совещание отцов города, на котором поборник справедливости чернокожий Хейс Уолкер Джонсон, между прочим, самый продувной и осторожный из всех своих предшественников, признал, что дело приобрело первостепенную значимость, хотя Вулф и без него давно это понял.
Трудность заключалась в том, что никто не знал, с чего начинать розыск убийцы. Вулф же вечером того бесконечно долгого дня, когда он осматривал место убийства туриста, лежа дома в постели, нашел разгадку. Глядя на мерцающие – заменяющие в городе звезды – уличные фонари, свет от которых едва пробивался сквозь стеклянную крышу спальни, он медленно прикрыл глаза, но не полностью.
Сквозь прозрачную красноватую пелену Вулф явственно увидел лицо убийцы, почуял кисловатую вонь от него, заметил его странную легкую, как у танцора, походку и, как только опознал преступника, услышал настоятельный зов на чужеземных языках, мучительный и обессиливающий, словно гнойный нарыв.
Теперь он знал все обстоятельства дела, но рассказывать о них не мог. За семьдесят два часа лейтенант Вулф поймал убийцу, и, хотя его как сыщика уже хорошо знали во всех пяти муниципальных районах Нью-Йорка, он сразу же стал центром внимания для средств массовой информации, чем немало поспособствовал поднятию авторитета самого комиссара.
Освещение средствами информации успешного завершения этого дела привело непосредственно к созданию следственной группы по особо важным делам об убийствах. Комиссар должен был преподнести своему герою нечто ощутимое и, чтобы быть по-настоящему справедливым, хотел вознаградить Вулфа как-то по-особенному, высоко поднять его рейтинг в знак признания заслуг перед горожанами.
Когда Вулф стал подбирать кадры для подразделения, он задумался о необыкновенном таланте, которым он обладал. Он решил, что дар ясновидения ниспослан ему свыше.
И вот он один на этой крыше, в ожидании, когда же появится выслеживаемый преступник. Вулф затаился, сидел не шевелясь, подобно одному из каменных изваяний, оберегавших покой сильных мира сего, тех, кто чувствовал себя в полной безопасности в своих просторных апартаментах, построенных в Вест-сайдском районе еще до войны. Уже заканчивался третий час ночи – время, когда город становится одинаково серым, а он и выслеживаемые им преступники чутко прислушиваются к каждому звуку и действуют в темноте сообразно шуму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219