ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Использовал те же связи, чтобы тебя направили служить в Токио на теплое и хорошо оплачиваемое местечко, и ты смог там кое-что легально делать и для меня, ну а затем выцарапал тебя из армии, пристроил в министерство обороны.
Ну а что ты сделал для себя лично? Женился на красивой, но бестолковой женщине, от которой тебе ни удовольствия, ни радости жизни, ничего взамен, и никакого уважения к вашему союзу, в котором она милостиво разрешает тебе крутиться, как мартовскому коту. Ну ладно, а почему бы ей не порезвиться? Тот теннисный тренер преподал ей несколько таких уроков, что даже я нахожу их взбадривающими.
– Это неправда! – вскричал Хэм, но в глубине души знал, что это правда.
– Да нет, все так и было, – возразил равнодушно Торнберг. – У меня ведь тоже есть фотографии, дорогой сынок. Хочешь взглянуть?
Отец снова рассмеялся, показав ряд великолепных искусственных зубов. Хэму припомнились подобные стычки между отцом и матерью, свидетелем которых ему случалось бывать в детстве, и тотчас же ощутил, как у него заныли пальцы, потому что он крепко, как и ту далекую пору, сжал кулаки.
– Господи! Это разврат. Больше чем разврат!
– Ну хватит! – выпалил Торнберг и стукнул кулаками по столу, отчего подпрыгнули тарелки и алюминиевые банки и разлилось темное пиво, шипя и испаряясь, словно кислота. – Ты упер мои секретные бумаги, и я хотел бы получить их обратно. Хватит тут философствовать, давай-ка лучше займемся более насущным.
– Чем займемся-то?
– Делом – вот чем, невежда, – свирепо глянул на сына Торнберг. – Я бы обломал тебе руки за то, что ты вломился в мою святая святых и спер там кое-что. Побольше того, что я, откровенно говоря, думал, сможешь спереть. Ну да ладно, тем лучше для тебя же. У тебя есть кое-что, в чем я нуждаюсь, а у меня – связи и влияние, нужные тебе. Для меня это вроде как прочная основа для дела, поэтому забудь о всякой там паршивой морали, пошли все к чертовой матери и давай-ка придумаем что-нибудь.
И тут Хэм понял, что он с самого начала неверно разыграл гамбит. Он пристально смотрел на отца, словно видел его впервые, а в такой ситуации и впрямь впервые. Каким же он был дураком, полагая, что сможет загнать отца в угол и заставить пойти на компромисс. Вместо этого произошло то, что и должно было произойти. Торнберг принуждает его пойти на сделку, в которой не будет места для морали. Теперь он четко видит, что его отцу мораль представляется излишней роскошью, без которой легко можно обойтись, используя деньги и связи. А может, как раз деньги-то и связи мешают считаться с нормами морали.
Эта неожиданная мысль ударила Хэма будто обухом по голове.
"Господи, – подумал он, – за какое же прегрешение меня угораздило родиться в его доме? И как только мать уживалась с ним?" Но ответ он, разумеется, знал. Торнберг Конрад III обладал особым обаянием, которому трудно было противостоять, хоть даже и начинаешь подозревать, что источник этого очарования нечист и ядовит.
И вот теперь ему стало совершенно ясно – раньше он как-то над этим не задумывался, – что у него, по сути дела, только один выбор. Когда он только усаживался вместе с отцом за стол, чтобы договориться об условиях компромисса, то уже тогда влип и потерпел поражение, как та муха, которая соблазнилась блеском паутины и попалась в нее, подобно многим другим предшественницам.
– Нет, не будем придумывать, – твердо сказал Хэм. Солнечный свет накатывался с палубы волнами, отчего у него слегка кружилась голова, и ему захотелось спрятаться от пристального отцовского взгляда. – Никаких компромиссов, никаких сделок. Вас можно остановить единственным путем, и я пойду к главному прокурору и принесу ему улики.
– Не будь идиотом, Хэм. Никуда не ходи с этими фотографиями. Объекты съемок сгорели в крематории, а когда ты передашь мне негативы и все копии, которые ты напечатал, то и улик больше не останется.
Хэм с грохотом стукнул кулаком по столу.
– Нет, отец! Улики не исчезнут. Они никуда не денутся, пока существует эта поганая клиника.
– Не кипятись, сынок. Злость до добра не доведет.
– Не мели чепуху, – не сдержавшись, перебил его Хэм. – Можешь вешать лапшу на уши любому на выбор, только не мне. Во всяком случае, больше не будешь. – Он встал и пошел к элетрокабестану для выбирания якоря. – Нам пора возвращаться к причалу.
– Никуда мы не тронемся с якоря, – угрожающе произнес Торнберг, – пока не решим этот вопрос в мою пользу.
– Ты уже все сказал, больше тебе говорить нечего, – бросил Хэм, обернувшись через плечо.
– Если только подойдешь к кабестану, я пальну из этой штуки.
Хэм резко повернулся, скосив глаза на открытую дверь рубки, где сидел за камбузным столиком Торнберг, и спросил:
– А что это, черт побери, такое?
– А на что это похоже? – спросил Торнберг. – Это же подводное ружье, которое я таскаю для охоты на акул.
– Вы что, намерены выстрелить из него?
– Разумеется, если возникнет такая необходимость. Так что все зависит от тебя.
Хэм ничего не ответил, а только посмотрел на стальную стрелу в стволе, которая вполне может пробить даже толстую акулью шкуру. Торнберг осаживал его всю жизнь, но если по-прежнему думает, что может и теперь взять его на испуг, то глубоко ошибается.
– Давай кончай эту волынку и садись – поговорим.
Но Хэм упрямо мотнул головой и сказал:
– Мы всего лишь кончим морочить друг другу голову, и каждый станет открыто гнуть свою линию. Но нет, еще не спета последняя песня.
– Всему приходит конец, – философски заметил Торнберг. – Я вовсе не намерен прикрывать "Грин бранчес". Но обещаю больше не привозить подопытных кроликов, кроме тех, которых я уже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219
Ну а что ты сделал для себя лично? Женился на красивой, но бестолковой женщине, от которой тебе ни удовольствия, ни радости жизни, ничего взамен, и никакого уважения к вашему союзу, в котором она милостиво разрешает тебе крутиться, как мартовскому коту. Ну ладно, а почему бы ей не порезвиться? Тот теннисный тренер преподал ей несколько таких уроков, что даже я нахожу их взбадривающими.
– Это неправда! – вскричал Хэм, но в глубине души знал, что это правда.
– Да нет, все так и было, – возразил равнодушно Торнберг. – У меня ведь тоже есть фотографии, дорогой сынок. Хочешь взглянуть?
Отец снова рассмеялся, показав ряд великолепных искусственных зубов. Хэму припомнились подобные стычки между отцом и матерью, свидетелем которых ему случалось бывать в детстве, и тотчас же ощутил, как у него заныли пальцы, потому что он крепко, как и ту далекую пору, сжал кулаки.
– Господи! Это разврат. Больше чем разврат!
– Ну хватит! – выпалил Торнберг и стукнул кулаками по столу, отчего подпрыгнули тарелки и алюминиевые банки и разлилось темное пиво, шипя и испаряясь, словно кислота. – Ты упер мои секретные бумаги, и я хотел бы получить их обратно. Хватит тут философствовать, давай-ка лучше займемся более насущным.
– Чем займемся-то?
– Делом – вот чем, невежда, – свирепо глянул на сына Торнберг. – Я бы обломал тебе руки за то, что ты вломился в мою святая святых и спер там кое-что. Побольше того, что я, откровенно говоря, думал, сможешь спереть. Ну да ладно, тем лучше для тебя же. У тебя есть кое-что, в чем я нуждаюсь, а у меня – связи и влияние, нужные тебе. Для меня это вроде как прочная основа для дела, поэтому забудь о всякой там паршивой морали, пошли все к чертовой матери и давай-ка придумаем что-нибудь.
И тут Хэм понял, что он с самого начала неверно разыграл гамбит. Он пристально смотрел на отца, словно видел его впервые, а в такой ситуации и впрямь впервые. Каким же он был дураком, полагая, что сможет загнать отца в угол и заставить пойти на компромисс. Вместо этого произошло то, что и должно было произойти. Торнберг принуждает его пойти на сделку, в которой не будет места для морали. Теперь он четко видит, что его отцу мораль представляется излишней роскошью, без которой легко можно обойтись, используя деньги и связи. А может, как раз деньги-то и связи мешают считаться с нормами морали.
Эта неожиданная мысль ударила Хэма будто обухом по голове.
"Господи, – подумал он, – за какое же прегрешение меня угораздило родиться в его доме? И как только мать уживалась с ним?" Но ответ он, разумеется, знал. Торнберг Конрад III обладал особым обаянием, которому трудно было противостоять, хоть даже и начинаешь подозревать, что источник этого очарования нечист и ядовит.
И вот теперь ему стало совершенно ясно – раньше он как-то над этим не задумывался, – что у него, по сути дела, только один выбор. Когда он только усаживался вместе с отцом за стол, чтобы договориться об условиях компромисса, то уже тогда влип и потерпел поражение, как та муха, которая соблазнилась блеском паутины и попалась в нее, подобно многим другим предшественницам.
– Нет, не будем придумывать, – твердо сказал Хэм. Солнечный свет накатывался с палубы волнами, отчего у него слегка кружилась голова, и ему захотелось спрятаться от пристального отцовского взгляда. – Никаких компромиссов, никаких сделок. Вас можно остановить единственным путем, и я пойду к главному прокурору и принесу ему улики.
– Не будь идиотом, Хэм. Никуда не ходи с этими фотографиями. Объекты съемок сгорели в крематории, а когда ты передашь мне негативы и все копии, которые ты напечатал, то и улик больше не останется.
Хэм с грохотом стукнул кулаком по столу.
– Нет, отец! Улики не исчезнут. Они никуда не денутся, пока существует эта поганая клиника.
– Не кипятись, сынок. Злость до добра не доведет.
– Не мели чепуху, – не сдержавшись, перебил его Хэм. – Можешь вешать лапшу на уши любому на выбор, только не мне. Во всяком случае, больше не будешь. – Он встал и пошел к элетрокабестану для выбирания якоря. – Нам пора возвращаться к причалу.
– Никуда мы не тронемся с якоря, – угрожающе произнес Торнберг, – пока не решим этот вопрос в мою пользу.
– Ты уже все сказал, больше тебе говорить нечего, – бросил Хэм, обернувшись через плечо.
– Если только подойдешь к кабестану, я пальну из этой штуки.
Хэм резко повернулся, скосив глаза на открытую дверь рубки, где сидел за камбузным столиком Торнберг, и спросил:
– А что это, черт побери, такое?
– А на что это похоже? – спросил Торнберг. – Это же подводное ружье, которое я таскаю для охоты на акул.
– Вы что, намерены выстрелить из него?
– Разумеется, если возникнет такая необходимость. Так что все зависит от тебя.
Хэм ничего не ответил, а только посмотрел на стальную стрелу в стволе, которая вполне может пробить даже толстую акулью шкуру. Торнберг осаживал его всю жизнь, но если по-прежнему думает, что может и теперь взять его на испуг, то глубоко ошибается.
– Давай кончай эту волынку и садись – поговорим.
Но Хэм упрямо мотнул головой и сказал:
– Мы всего лишь кончим морочить друг другу голову, и каждый станет открыто гнуть свою линию. Но нет, еще не спета последняя песня.
– Всему приходит конец, – философски заметил Торнберг. – Я вовсе не намерен прикрывать "Грин бранчес". Но обещаю больше не привозить подопытных кроликов, кроме тех, которых я уже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219