Почувствовав острую боль в левой руке, она отпрянула в сторону, а безголовое тело еще раз – уже рефлекторно – взмахнуло шипованным шаром на длинной цепи.
Моэру спешилась, поскользнувшись на гладком куске доспеха. Дальше путь был загроможден кучами тел, а ее конь, получивший с десяток ран, истекал кровью. Она наступила на чей-то череп. Потеряв равновесие, качнулась, но тут же выпрямилась и рубанула мечом по туловищу еще одного мертвоголового. На этот раз она вовремя присела, и шар просвистел по тому месту, где еще мгновение назад была ее голова. Потом она подняла меч и добила своего коня.
Помахав рукой Боннедюку Последнему, Моэру пробилась к нему и вскочила на его коня, к нему за спину. Они двинулись вперед.
Кровь, насыщенная адреналином, клокотала в могучем теле Воина Заката, углублявшегося все дальше во вражеские боевые порядки. Его исполинский клинок напоминал стремительную косу, вертящуюся с такой скоростью, что ее очертания слились в сверкающее облако. Одним выпадом он разрубил четырех воинов и, развернувшись, обратным ударом уложил еще троих.
Из Камадо подошла свежая пехота, врезавшись клином в самую гущу мертвоголовых воинов.
Увидев Воина Заката, который сражался в центре, риккагин Эрант развернул коня и подал сигнал оставшейся коннице переместиться на правый фланг, где оборона была ослаблена. За рядами мертвоголовых воинов показались странные создания с гребнями на головах, наступавшие под предводительством насекомоглазых командиров.
Он пришпорил коня и поскакал вдоль покрытого пеной берега реки, вода из которой выплескивалась серебряной пылью под ударами снежной крупы. Он услышал звук рога, трубившего сигнал к атаке. Свесившись с седла, он рубил вражеских воинов, выбиравшихся из кипящей воды. Это были низкорослые мускулистые люди без шей и с широкими спинами, вооруженные длинными пиками из черного металла и массивными мечами с одной режущей кромкой.
Развернувшись в седле, риккагин Эрант прокричал приказ, перекрикивая шум битвы; он пытался развернуть своих людей вдоль берега, потому что, как выяснилось, оборона там была слабее, чем ему показалось сначала.
Возле уха мелькнул клинок, и на луку его седла упал наконечник пики, отрубленный вместе с куском древка. Он развернулся, выругался и обезглавил воина, пытавшегося насадить его на копье. Отсалютовав окровавленным мечом спасшему его солдату, риккагин пришпорил коня.
Приземистые воины и существа с гребнями на головах темной волной накатили на берег, и риккагин Эрант отослал двоих гонцов в тыл за подкреплениями.
Пехотинцы, отчаянно отбиваясь, мало-помалу отходили от берега под мощным напором пикинеров.
– В реку! – крикнул риккагин Эрант, и его конники бросились в порозовевшую воду в попытке обойти противника с флангов.
Он построил своих людей клином, чтобы они оттеснили плотную стену пикинеров, заставляя их наталкиваться друг на друга.
Рука у него уже устала рубить.
При виде успешных действий конницы пехотинцы под крики своих риккагинов восстановили боевые порядки и начали постепенно продвигаться вперед.
Сквозь оглушительный грохот битвы риккагин Эрант расслышал какие-то крики и увидел отряд воинов, переправлявшихся через реку прямо напротив него под предводительством человека, ехавшего на каком-то черном создании – таком черном, что на него было больно смотреть, – командующего центральными силами Дольмена.
Это был мужчина огромных размеров, с обсидиановыми глазами. Длинные черные волосы, расчесанные на прямой пробор, напоминали крылья хищной птицы. У него над головой, чуть позади, среди потока снежной крупы плескались два ярких знамени. Присмотревшись, риккагин Эрант разглядел изображение на шелке: алая ящерица, извивающаяся на черном поле, и алые языки пламени у ее ног.
Воин Заката почувствовал это раньше, чем кто бы то ни было, и весь подобрался. Где-то в недрах сумятицы лязгающего металла, плоти, крови и внутренностей. Напор неисчислимого воинства – главная его забота на протяжении всего утра – таинственным образом ослаб.
Он присмотрелся. Мертвоголовые все еще переправлялись через реку, смешиваясь с гребенчатыми воинами и пикинерами. Но теперь они передвигались не плотной стеной, а двумя линиями, и их крики разносились эхом над шумом битвы. Они о чем-то переговаривались между собой и показывали направо.
Приложив руку в перчатке из шкуры Маккона ко лбу, Воин Заката прищурился, вглядываясь в темную точку чуть дальше, вниз по реке. Теперь он различал черный силуэт, проявляющийся из снежной мглы. Он начал пробиваться влево, чтобы оказаться поближе.
Существо вошло в реку в глубоком месте с очень сильным течением, примерно в двух сотнях метров от Воина Заката, напротив каменистого мыса, выступавшего в воду на этом берегу.
Он отчетливо разглядел холодные оранжевые глаза, которые как будто пульсировали огнем, прожигающим снежную пелену, и услышал зловещий вопль, разнесшийся над бурными водами.
Маккон.
Но Воин Заката находился еще слишком далеко от того места. Хотя он и рубил, как одержимый, налево и направо, пробираясь через колышущееся море извивающихся, уворачивающихся тел, продвинулся он ненамного – настолько плотно был забит этот берег.
Маккон двинулся вперед, размахивая лапами со страшными загибающимися когтями. Его клюв то судорожно открывался – и тогда во рту виднелся короткий серый язык, – то с треском захлопывался. Его завывания отражались от воды, словно плоские камни, запущенные по поверхности.
Кири на своей желтой луме отвлеклась от побоища, быстро огляделась, натянула поводья и, пришпорив своего скакуна, устремилась вдоль берега к мысу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92