Она подняла руку, чтобы убрать их.
Он смотрел ей в глаза, потом отвел взгляд.
– Что с Туолином?
Уронив ткань, она предстала перед ним полностью обнаженной. Потом набросила на себя чистый халат и завязала пояс.
– Я скажу Кири…
– Пусть кто-нибудь из солдат…
– Нет.
– Охрана…
– Надежная. Я хочу…
– Шип прошел мимо.
Он словно только теперь начал что-то понимать.
– Да, но сюрикен, ранивший его, был тоже отравлен. Левая рука у него уже парализована.
– Нет ничего…
– Я приведу ее.
Она прильнула губами к его губам.

* * *

Кири вздрогнула и на мгновение прекратила набивать длинную, тонкую трубку. Как наяву ей послышался крик Мацу. Она тряхнула головой. Она хорошо знала действие опия – она поэтому и курила. Мацу тоже когда-то курила, но сейчас ощущение было совсем другим. Она лихорадочно думала, продолжая машинально набивать трубку. Но что, если Мацу жива? Нет. Невозможно! Она вновь и вновь терзала себя страшными видениями: прекрасное белое тело, плавающее в дымящейся крови; голова, которая держится лишь на тонкой полоске влажной кожи; когти Маккона, раздирающие горло и вонзающиеся в мозг.
Она сглотнула комок, подступивший к горлу при воспоминании о холодной хватке смерти. Стоит лишь раз отойти… Она снова нащупала рукоятку прямого ножа в парадных ножнах, удобно упиравшихся в живот. Это холодное светлое лезвие терпеливо дожидалось того, кто возьмет его и пронзит ей внутренности.
Кири прикрыла веки, чтобы удержать слезы, и подумала, в который уже раз: «Без нее я умираю».
– Кири.
Она открыла глаза. Рядом с ней присела на корточки Моэру.
– Кири, послушай. Сколько ты выкурила?
Кири безмолвно покачала головой. Ей почудилось, что в глазах Моэру промелькнуло что-то страшное, темное.
– В Камадо проник джиндо. Его послали убить меня. Туолин сразился с ним и был ранен.
– Опасно?
– Думаю, тебе надо с ним повидаться.
Она ощутила щекой холод камня. Она закрыла глаза.

* * *

– Хорошо, – сказал он. – Я себя чувствую хорошо.
Лоб у него был сухим и горячим.
Она чувствовала, как он нежно гладит ее по лицу. Так мягко. Что-то странное было в его глазах.
– Я люблю тебя, – произнес он очень тихо.
И она не смогла больше сдерживаться. Что-то надломилось в ее душе, и по щекам покатились слезы – все муки, вся боль выходили сейчас из нее вместе с рыданиями, а Туолин обнимал ее, укачивал, поглаживал волосы. Она прижалась к нему, словно испуганный ребенок, но теперь уже не одинокий.
– Долгая была ночь, – сказал он.

* * *

– Эффект внезапности, – проговорил Ду-Синь. – Надо застать их врасплох.
– Да, – откликнулся Азуки-иро. – Все правильно. Если мы выставим сразу ударные силы, Макконам придется возглавить контратаку.
– Главное – продумать диспозицию, – заметил риккагин Эрант.
– Да. И выбрать ее самим, – согласился Лу-Ву. – Может быть, нам уже стоило бы организовать переправу и форсировать реку вот здесь… – Он ткнул пальцем в карту. – Когда они будут контратаковать, здесь им легче всего переправиться.
– Это вряд ли имеет смысл, – сказал Азуки-иро. – Мы, буджуны, будучи островным народом, имеем большой опыт сражений у воды, так что могу вам сказать, что, если мы растянем наши боевые порядки, а они навалятся на нас всем скопом, нас просто зажмут в тиски и, как следствие, будет сумятица и полный разгром.
– И что вы предлагаете? – спросил риккагин Эрант.
– Изобразить ложную переправу и дать им знать об этом, – спокойно проговорил куншин. – Они выступят, чтобы отрезать нас, а как только они дойдут до воды, мы атакуем. Пусть пехота прикроет лучников, а потом, когда противник завязнет в грязи, лучники выйдут вперед.
– Неплохой план, – заметил риккагин Эрант.
– Нам придется здорово исхитриться, – Подал голос Боннедюк Последний.
– У них превосходство в силах, – подтвердил Эрант.
– А что, если в битву вступит сам Дольмен? – спросил один из риккагинов постарше. – Есть ли у нас тогда хоть какие-то шансы?
– Дольмена предоставьте мне, – сказал Воин Заката. – В предстоящем сражении каждый должен занять свое место, иначе мы проиграем.
– Мне было бы намного спокойнее, – снова заговорил Эрант, – если бы я имел более четкое представление об их диспозиции. Сейчас ночь, а под покровом темноты многое может измениться. Но мы не можем себе позволить и дальше терять людей. Те, кто вчера ночью ушел на разведку, так и не вернулись.
После небольшой паузы Воин Заката сказал:
– Это я тоже беру на себя.

* * *

– Что ты делаешь? – воскликнула она.
– Я не закончил одно дело.
– Но тебе нельзя, ты ранен!
– Это его выбор, Кири.
Она опустилась на колени перед полулежащим Туолином.
– Что ты делаешь?
– Я солдат, – просто ответил он.
– Разве ты должен выполнять все до единого приказы?
– Никто мне не приказывал. Я сам так хочу… я должен.
Она подняла голову, сверкнув глазами.
– Что ты ему сказал?
Воин Заката бесстрастно взглянул на нее. У него за спиной стояла Моэру, прислонившись к двери, выходившей в узкий коридор казармы.
– Я сказал только, что мне нужна его помощь…
– Его помощь? – В ее голосе звучало презрение. – Как ты не понимаешь, что это убьет его?!
– Туолин сделает так, как считает нужным.
Она повернулась к Моэру:
– Моэру, прошу тебя, поговори с ними.
– Кири, решение принято, ты же видишь.
– Я вижу лишь то, что ради какой-то ночной вылазки пренебрегают человеческой жизнью… И вообще, чья это затея? Какой хитромудрый риккагин все это придумал? Пусть сам и идет!
– Никто не знает здешнюю местность лучше Туолина. Если наше предприятие будет успешным…
– Будь оно проклято, это ваше предприятие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92