Разве я ошибся? Взгляни, княже, на того, кого зовешь ты своим внуком! Разве не видишь? Разве не видите все вы? Эти желтые, как у волка, глаза, эти волосы, похожие на волчью шерсть? Проклятие, постигшее Рутгера, передалось с кровью его сыну. И ныне в жилах Рорка течет волчья кровь, кровь зверя. Угубина Угубина – тайна.

наша раскрыта тобой, княже, – так моли богов, чтобы внук твой не принес в эту землю зло, какому и названия нет!
– Верно! – крикнул кто-то, скрытый за спинами гостей.
Вновь прокатился над собранием угрожающий вздох. Световид, чувствуя поддержку соплеменников, продолжал:
– Пусть внук твой уйдет, княже. Нет ему места в нашей земле. Пусть идет на восток, к хазарам, на юг или… – тут Световид посмотрел на Браги, – или в землю урманскую, откуда родом его отец. Я, слуга Сварога, свидетельствую – Рорк, сын Рутгера и Мирославы, проклят. Он сын норманна, но не норманн. Он сын человека, но не человек. Пусть уходит! А тебя боги простят за то, что отринул ты родную кровь для блага народа своего.
– Простят? – Рогволод выпрямился, простер руки к людям. – Вот стоит перед вами внук мой, которого я не видел уже пятнадцать лет. Да, это я спрятал дочь свою и внука от взоров людских, потому что поверил ведунам. А в чем была вина моей дочери? В том, что муж ее, Рутгер, избавил наши земли от чудовища и был укушен зверем в схватке, тяжко оттого заболел и умер? В том, что зачал Рорка, еще не зная о своем страшном недуге? Моей дочери больше нет. Я дал клятву, потому что хотел добра антам: я скрыл их в лесу, о чем знали волхвы. Теперь я призвал Рорка обратно. Ты говоришь, Световид, он принесет зло в нашу землю? Но он живет на ней уже двадцать лет. Где же зло, сотворенное им? И может быть, мой внук спасет всех нас от беды, которая еще не пришла, но скоро, скоро придет!
– Отец, что ты говоришь?! – воскликнул изумленный Боживой.
– Истину говорю! – кричал князь. – Мне было видение. Смерть идет на нас от заката солнца…
– Ты пригласил его, княже, – ответил Световид, – ты и вели ему уходить подобру. Нет ему места в нашей земле!
– Пусть он уйдет! – прокричали из толпы.
Теперь уже слова волхва воодушевили толпу. Вспоминалась всем ложь Рогволода. Князь, некогда поклявшийся Перуном, что внук его похищен хазарами, солгал, и теперь обман раскрылся. Недавний ужас сменился яростью. Появление сына Рутгера показалось многим дурным знамением: люди хватались за обереги, пятились, опрокидывая лавки, скидывая блюда и ендовы со столов. Вокруг Рорка образовался круг, перейти который никто не отваживался.
– Смотрите, у него глаза светятся! – взвизгнул вдруг женский голос.
– Волкодлак! Упырь!
– Он сожрет наших детей!
– Это он резал наш скот!
– Я чувствую нечистый дух от него! Пресветлый Хорс, помоги нам!
– Вон! Тащи его вон!
– Ой, боюсь! Он зубами щелкает!
– Смерть этому волкодлаку! В огонь его!
– В кипяток! В жупел! Осиновым колом его!
Рогволод что-то кричал, размахивая руками, но его уже никто не слушал. Распаленные собственным страхом, одурманенные вином гости князя, почуяв растерянность хозяина и воодушевленные словами Световида, осмелели – ненависть к отродью Рутгера пересилила страх перед Рорком и уважение к священному закону гостеприимства и князю Рогволоду. Кольцо вокруг Рорка начало сжиматься, задние напирали на передних, пытаясь из-за их спин дотянуться до молодого человека. В Рорка полетели кости, огрызки, посуда. В руках заблестели ножи, кое-кто выхватил факелы из подставцов. Рогволода никто больше не слышал. Рорк и не думал сопротивляться: он стоял среди врагов, скрестив на груди руки и ждал. Но кровь не пролилась. Кто-то, протиснувшись между разъяренными людьми, бросился между ними и Рорком.
– Назад! – приказал властный женский голос.
– Смотри-ка, княжна! – зашептались в толпе. Круг застыл, немного подался назад.
Одновременно Браги Железная Башка перелез через пиршественный стол и закричал:
– Ко мне!
Вмиг между толпой и Рорком возникла живая стена из двух десятков вооруженных варягов. Это куда сильнее, чем заступничество княжны, подействовало на толпу, остудило ярость людей.
– Жалкие трусы! – крикнула Яничка, и глаза ее горели гневом. – Как смеете в княжеском доме котору Котора – ссора, распря.

затевать?
Толпа замерла, и непонятно, что страшило ее больше – сам Рорк, варяги или же мужество пятнадцатилетней девочки. В другое время их не остановили бы ни огонь, ни сталь, но сейчас даже закаленные в битвах мужи поняли, что поступают недостойно. Слепая ненависть к Рорку сменилась стыдом и молчаливой покорностью. Еще сжимались кулаки, еще горели глаза, еще срывались с уст проклятия, но опасная минута уже прошла.
Рорк, еще не понимая, что случилось, с недоумением смотрел на Яничку. Постепенно изумление его перешло в восхищение. Отвага и красота этой девушки глубоко тронули сердце Рорка.
– У тебя кровь на лице, – сказала Яничка и подала Рорку льняной платок. – Вот, возьми.
– То не кровь, – Рорк все же принял платок, поднес к лицу, наслаждаясь ароматом летних цветов и юной красоты. – Наливка, верно. Кто ты, красавица?
– Уходи, прошу тебя.
– Если велишь – уйду.
– Князь умирает! – вдруг завопил кто-то.
Истошно закричала женщина. Все бросились к Рогволоду, который, пытаясь встать со своего стола, вдруг опрокинулся навзничь и тяжело грянулся на землю, таща на себя тяжелую златотканую скатерть. Лицо Рогволода было перекошено, глаза налились кровью, на губах появилась пена.
– Отравили! – заголосили в толпе. – Опоили ядом!
В поднявшейся суматохе один Браги не потерял присутствия духа. Он быстро отдал приказ, и его варяги кулаками начали размыкать тесное людское кольцо вокруг упавшего князя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20