Оказалось, что при специальной его обработке можно получить стекло, позволяющее видеть эти нематериальные субстанции. Это приспособление было названо «устройство обнаружения сублимированной эманации» (Устройство ОСЭ). Но Гульнара на этом не успокоилась и продолжила исследования. В короткий срок она, совместно со своим мужем Дмитрием, отвечавшим за безопасность станции, разработала оружие и спецбоеприпасы, позволявшие уничтожать «призраков». Это оружие было основано на эффекте световой вспышки. При попытках фотографирования призраков было замечено, что «объекты» весьма «болезненно» реагируют на фотовспышку. Путем подбора соответствующей смеси удалось добиться полного уничтожения призрака световым пучком. Под новый боеприпас срочно переделали пистолеты-пулеметы Судаева. Для обычных же людей теперь изготовлялись (в небольшом правда количестве) особые защитные амулеты, которые закрывали их обладателей от внимания атакующих энерговампиров.
Интересно, что при появлении этих средств наметился определенный перелом в поведении призраков. Нет, большая их часть по-прежнему старалась всеми силами уничтожить пришельцев, но некоторые из них ни много ни мало сами начали пробовать установить контакт с «магами» и даже с обычными людьми! Причем, что самое интересное, особый интерес у призраков вызывали дети – с ними они пытались общаться с наибольшим стремлением. Филатовы испытали настоящий шок, когда их маленький сын пришел однажды домой вместе с переливающимися всеми красками радуги облаком. Дмитрий схватился, было за спецавтомат, но Ванюшка отчаянно заревел и бросился на защиту нового «друга».
В последствие было совершенно точно установлено, что дети могут не только общаться с призраками, но и, в определенной степени, даже отдавать им команды. Уже к концу войны Город стал потихоньку расти, а на его территории была создана особая детская школа. Большого размаха до поры, до времени, все это не имело – шла война, и ресурсы страны шли на снабжение сражавшихся армий. К тому же образовался жуткий кадровый дефицит наставников, ведь большая часть «магов» воевала. Они гибли в боях, умирали от ран, пропадали без вести, как и обычные советские люди (так, например, страшным ударом в критические дни 41-го стала гибель спецшколы – курсанты и преподаватели в неразберихе и суматохе тех дней были брошены в бой, словно обычная воинская часть, и полегли почти все, защищая столицу). И отсиживаться в тылу многие из них считали просто недопустимым. Потребовалось даже особое указание Сталина, который уже мыслил категориями послевоенного времени, чтобы отозвать часть посвященных из действующей армии и возобновить исследования анклава.
Виктор появился в Городе в начале сорок шестого года. Поначалу, окунувшись в давнишнюю, но столь памятную по воспоминаниям молодости атмосферу, он с огромным энтузиазмом включился в работу. Но постепенно верх в нем стали брать неудовлетворенные амбиции. В самом деле, с какой стати он – герой войны, кавалер многочисленных орденов, доверенное лицо самого Берии должен проводить уроки для сопливой ребятни или вычерчивать схемы подземных лабиринтов наравне с молодыми «магами»? Ко всему прочему, Плужников отнюдь не всегда назначался на ведущие роли – он не владел в полном объеме информацией по текущему положению дел в Городе и поэтому вынужден был терпеливо сносить указания какого-нибудь желторотика, который всю войну просидел в этом мире.
Сыграл свою роль и тот факт, что прежний «патрон» Плужникова – Лаврентий Берия – занимался теперь проблемами создания атомного оружия и в дела анклава вникал постольку, поскольку они касались его нынешней сферы интересов. Виктор, который попробовал было обратиться к нему с просьбой о переводе, получив весьма чувствительный разнос («…Работать надо там, где ты поставлен!»), пришел в ярость и затаил обиду на бывшего начальника. Конечно, меряться с ним силами в открытую было форменным самоубийством, но вот улучить момент и вцепиться в горло… А ждать Плужников научился очень хорошо. Тем более, что он прекрасно понимал: вождь народов, увы, не молодеет и уже сейчас начинается пока еще мало заметное, хм, «шебуршание», что ли, в среде потенциальных преемников. Значит, надо было уловить нужный момент и примкнуть к той стороне, которая имела бы больше шансов на победу.
Определившись, таким образом, с долгосрочными планами, Виктор начал выстраивать и претворять в жизнь планы ближайшие. Осторожные беседы с сослуживцами, прикидки на предмет использования уникальных особенностей анклава в грядущей внутрипартийной борьбе, проталкивание на ведущие роли «своих» людей и т. д. и т. п.
В это время, не афишируя своей деятельности, Плужников стал активно готовить в изучаемых его группой подземельях своего рода секретную базу. Собственно, делал он это исключительно впрок, на всякий пожарный, прекрасно осознавая, что события могут пойти самым неожиданным путем и лучше быть готовым ко всему. Тем более, что сделать нечто большее он все равно был пока не в состоянии – проект был по-прежнему сверхсекретным и частые путешествия из Города в Москву не разрешались.
Со временем Плужникову удалось собрать вокруг себя группку таких же недовольных своим нынешним положением, как и он сам. Это были и «маги», и обычные люди, работающие на строительстве и его обслуживании. Виктор, прошедший жесткую разведывательную выучку во время войны прекрасно знал, что информации мало не бывает.
Сам он, правда, предпочитал действовать в большинстве случаев через доверенных лиц, вполне резонно опасаясь возможности засветить себя перед органами негласного контроля МГБ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97