Ровным счетом ничего. Потом они сближа
ются, она успевает ощутить сошедшиеся на ней заинтересованные взгляды в
сех троих, и… Резкая боль в руке, толчок, стремительный полет и падение под
колеса стоящих сбоку машин. Лика вспомнила запах отработанного бензина
, ударивший в нос, и поморщилась. Сколько все это продолжалось? Считанные с
екунды. Но за эти секунды Макс убил двоих и взял в смертельный захват трет
ьего. Такое возможно? Да, разумеется, если ты Ц Стивен Сигал. А если ты стар
ик, девяноста шести лет от роду? Значит, что? Значит, все-таки эликсир реаль
ность? Ну порошок, конечно, серый противного вида порошок, а никакой не эли
ксир, но все равно пусть будет ЭЛИКСИР. Зелье действует?
«И хорошо, что действует», Ц подумала Лика, снова надевая блузку.
У тех троих под пиджаками было оружие: огромные пистолеты (или это были ма
ленькие автоматы?), такие элегантные на вид, эстетичные, но смертельно опа
сные. Носят ли простые американцы на себе столько оружия? А не столько? Она
вспомнила лежащий в лужице черной жирной воды нож и кастет, откатившийс
я под колесо машины, из-под которой она вылезала. А вот, кстати, и вопрос на
миллион долларов, как говорят эти самые, ничем, кроме кредиток, не вооруже
нные американцы: неужели боевые навыки не исчезают? Допустим, когда-то Ма
кс, действительно, умел делать такие вещи. Как он сказал? Учился в универси
тете и еще кое-где! Наверное, в какой-нибудь специальной школе НКВД… Но ве
дь это было семьдесят лет назад! Сколько лет он уже не дерется, не стреляет
, не суперменствует? Тридцать лет? Сорок? Пятьдесят? И что, так сразу все и ве
рнулось? Бред! Ненаучная фантастика, вот как это называется. Но ведь факт.
Или нет?
Вот именно! Лика чувствовала, что, как любимая ею Алиса, попала в самое нас
тоящее Зазеркалье, в мир, который, по ее недавнему еще мнению, существует т
олько на экранах кинотеатров и на страницах триллеров. Она ошибалась.
Все это нью-йоркское приключение, начавшееся со шведского ругательства
, брошенного в раздражении Максом, Ц сюрЦ и гиперреализм в одном голлив
удском флаконе. В Нью-Йорке было жарко и душно. Высокая влажность превращ
ала горячий воздух в подобие густого сиропа, и Лике казалось, что они не ид
ут, а плывут сквозь этот тяжелый и вязкий нью-йоркский воздух. Но что они д
елают, для чего и почему, было ей по-прежнему неизвестно, и их бег по раскал
енному городу воспринимался как дурной, тяжелый сон. Сон неразборчивый,
бессмысленный, непонятный, но расцвеченный неожиданно яркими, сверхреа
листичными эпизодами, такими же, впрочем, непонятными, как и все прочее.
Они брали такси и ехали в Квинс, и бродили там, в Квинсе, как будто не зная, ч
ем заняться. Но потом Макс вдруг звонил из уличного таксофона и говорил с
кем-то на иврите. Потом они снова ехали, но уже на метро, и Макс опять звонил
кому-то уже из Бруклина, и говорил при этом по-английски. На Манхэттен они
добирались на автобусе, но только затем, чтобы пересечь его на такси (от 44-й
улицы до башен-близнецов), и на тридцать восьмом этаже левого близнеца Ма
кс долго беседовал на иврите вперемежку с английским с моложавым мужчин
ой в очках в тонкой золотой оправе. От МТЦ они ехали на такси с тремя перес
адками, на метро, и снова на такси, и Макс успел между делом созвониться с е
ще двумя абонентами (все время из уличных автоматов), с которыми говорил н
а иврите и по-английски соответственно. А еще он посетил с краткими визит
ами нью-йоркские конторы банка «Хапоалим» и банка Сафры.
А потом они оказались в какой-то фотостудии, стены которой были украшены
огромным количеством цветных и черно-белых порнографических фотограф
ий. Лика даже покраснела, уткнувшись взглядом в один из снимков. Такого он
а не то что не видела никогда, но и вообразить себе не могла.
«Ну ничего себе!» Ц подумала Лика, но додумать мысль и докраснеть до конц
а ей не дали. Худенький наголо бритый парнишка, без умолку говоривший с не
й о разных пустяках на дикой смеси иврита и английского, потащил ее в сосе
днюю комнату, украшенную точно так же, как и предыдущая, усадил в оказавше
еся здесь парикмахерское кресло (но без зеркала перед ним) и стал красить
и стричь. Потом был фен, а еще потом она пошла в уборную, взглянула в зеркал
о и не узнала себя. Из зеркала выглянула чужая, коротко стриженная брюнет
ка. Но времени ужасаться, умиляться или удивляться не было, в дверь уже сту
чали. Лика вышла, и ее тут же усадили на стул, поставленный у затянутой бел
ой тканью стены, и стали фотографировать. Вот после этого ее оставили в по
кое, сунув в руку бумажный стаканчик с паршивым американским кофе и указ
ав на стоящее в уголке кресло. В этом кресле она и коротала следующие два ч
аса, успев и допить кофе, и подремать, и увидеть Макса, выписывающего чеки
и передающего их неприятного вида толстенькому чернявому дядьке. В руки
чернявого, к удивлению Лики, ушла и платиновая «Виза» Макса. Правда, взаме
н Макс получил другую, обычную кредитную карточку и два синих израильски
х паспорта. Один из них был тут же передан Лике, и, открыв тоненькую книжеч
ку, она увидела себя черноволосую на фото и, уже ничему не удивляясь, узнал
а, что теперь она Шели Варбург.
Тяжело вздохнув, Лика поправила блузку, провела рукой по своим коротко с
триженным, под мальчика, черным волосам и, выйдя из туалета, пошла по длинн
ому салону «боинга» к своему месту…

Следующие три дня прошли в сплошных перелетах. До амстердамского аэропо
рта «Схиполь», где они славно пообедали в маленьком ресторанчике, ради р
азнообразия, очевидно, предлагавшем не таиландскую, португальскую или и
ндонезийскую, а самую что ни на есть голландскую кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28