Кроме того, КП находился поблизости от открытого поля, пригодного для посадки боевых кораблей, и для его маскировки не требовалось прилагать особых усилий.
Если уж на то пошло, то маскировка была просто идеальной. Ее обеспечивал один из небоскребов, в котором раньше находилась университетская библиотека. Таанцы не видели необходимости ни в хранилищах имперской пропаганды, ни в учебных заведениях для нетаанцев.
По указанию леди Этего шесть гравитолетов с включенными маклиновскими генераторами заняли позиции под карнизами, и "Чило" задним ходом медленно въехал в небоскреб. Четыре этажа рухнуло на грибообразный купол громадного транспорта, однако само здание устояло.
Теперь с воздуха засечь КП было просто невозможно. Что же касается электронных средств разведки, то леди Этого не сомневалась, что приданные ей отряды ЭМП сумеют без труда обмануть любые имперские сенсоры.
К тому же эскадрилья такшипов, доставившая таанцам столысо неприятностей, наконец-то перестала существовать. Жаль только, что не удалось поймать ее командира, некоего капитана Стэна. Леди Этего с удовольствием организовала бы для него публичную и весьма мучительную казнь. После передачи записи казни по каналам имперского вещания некоторые из активно сражающихся с таанцами офицеров, возможно, и умерили бы свою прыть.
И все же леди Этого была не слишком довольна ходом штурма. Таанцам удалось окружить имперские войска в городах Кавите, на площади всего в каких-то жалких двести квадратных километров. Кое-где на планете еще оставались другие имперские части, но они уже ничего не решали.
Таанские патрули уже добрались до окраины города, до военной базы и до холмов за ней. Морские силы таанцев перерезали все возможные пути отступления по воде. Но это была поистине пиррова победа. От трех штурмовых таанских флотилий, что приблизительно соответствовало четырем имперским дивизиям, остались одни воспоминания. После четырех штурмов город все еще держался. Потери таанцев достигли астрономических размеров.
В подобной ситуации Империя отзывала части с фронта и, только пополнив поредевшие полки свежими резервами, вновь отправляла в бой.
Таанцы предпочитали более прагматичный подход. Их войска, раз начав бой, уже не могли из него выйти. Вплоть до победы – или до полного уничтожения. Отряды сражались, пока потери в них не достигали семидесяти процентов, Дальше уцелевших распихивали по другим частям, а их подразделение официально расформировывали.
С первой штурмовой армией так и произошло.
Второй армии приказали атаковать сквозь ряды первой. Имперцы уничтожили и ее.
Таанцы слишком долго воевали с неподготовленными и необученными. Первая дивизия Гвардии не относился ни к тем, ни к другим. Бойцы укрепляли все без исключения позиции. Если враг атаковал; они держались до самого последнего момента, а потом отступали – на заранее подготовленные рубежи, Таанцы, полагая, что победили, начинали обустраиваться на новом месте, и вот тут-то гвардейцы и контратаковали.
В худшем случае, они просто наносили врагу ощутимые потери, но куда чаще им удавалось вернуть ранее отданные рубежи. Подобная тактика обходилась гвардейцам довольно дорого, но таанцы платили за нее куда дороже.
Сражения в городах шли еще менее удачно для нападающих. Гвардия защищала каждый дом. При этом солдаты не цеплялись за какую-то конкретную позицию. Они могли и отступить, но тогда враг неизбежно попадал под перекрестный огонь двух других, поддерживающих фланги, позиций.
Таанцы никогда не могли расслабиться. Им приходилось непрерывно ждать атаки.
А тяжелее всего им приходилось ночью.
Наперекор принятым нормам, Гвардия не держала сплошной линии обороны, предпочитая сражаться на отдельных укрепленных пунктах. Таанская разведка сообщала, что там-то и там-то линию фронта можно легко прорвать, и части устремлялись в прорыв. А потом выяснялось, что это была ошибка, и таанцев били со всех сторон с заранее укрепленных позиций специально выделенные для этого резервы.
В то же время имперские отряды, врываясь в таанский тыл, громили там все, что только попадалось им под руку.
Гвардия воевала мужественно и умело, но силы были не равны, и таанцы все равно побеждали.
Леди Этего ничуть не сомневалась в успехе. Сидя в своих апартаментах, она прикидывала, как бы ей получше организовать капитуляцию врага. Вызванная ею бригада иллюзодокументалистов уже прилетела с Хиза. Готова были и парадная форма для самой леди Этего и ее торжественного эскорта.
"Нет , – решила она. – Адмирал Ван Дурман, если он еще жив, не достоин подписать акт капитуляции. Пусть лучше это сделает Махони".
Да, правильно. Это будет очень живописная церемония, прекрасная пропаганда военной мощи таанцев. А проводить ее надо на разрушенной военной базе 23-го Флота. Пусть все видят обломки и обгорелые остовы имперских боевых кораблей.
Генерал Махони по команде построит оборванные остатки своих войск. Интересно, есть у него шпага? Впрочем, это не важно. Какое-то личное оружие у него быть должно. Леди Этего примет это оружие и пообещает всем сдающимся солдатам хорошее обращение и регулярное питание.
Выполнять слово леди Этего, разумеется, не собиралась. Тех, кто не погибнет в бою, ждала смерть. Единственное, что леди Этего могла для них сделать, это позволить умереть с честью. То есть заколоться самим. Впрочем, она полагала, что имперцы все равно не оценят этой милости.
Будущее было спланировано леди Этего до мелочей. После окончательного захвата Кавите она ударит Империю в самое сердце – Прайм-Уорлд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104